Любовь Горяева
В советскую эпоху единственным народом, имевшим хоть какую-то возможность сохранять культурное наследие прошлого, были русские. Поскольку русская дореволюционная культура, несмотря на свой преимущественно светский характер, была неотъемлемой частью европейской и, шире, христианской культуры, для русских и других народов России, традиционно исповедующих христианство, их культурная традиция фактически не прерывалась, хотя и была значительно деформирована во всех религиозно-мировоззренческих аспектах. Для народов, традиционно исповедующих ислам, ситуация сложилась еще более неблагоприятно. Примером могут служить татары — самый многочисленный из мусульманских этносов нашей страны, принявший ислам за полвека до христианизации Руси и хранящий многовековую традицию образованности. В предреволюционное время грамотных среди татар было заметно больше, чем среди русских[1]. Основная заслуга в этом принадлежала развернутой системе религиозного образования — сети мектебов и медресе, содержавшихся за счет прихожан.
Еще при Екатерине II (по закону 1773 года) мусульмане получили возможность открыто исповедовать свою религию, строить мечети в крупных городах, открывать в них исламские учебные заведения. В конце XVIII века появляются первые медресе в Казани (Ахуновское, Апанаевское, Амирхановское) и крупнейшие сельские медресе (в д. Кышкар, Менгер, Сатыш, Саба, Береске, Стерлибаш, Мачкара, Тайсуган, Ташкичу и др.). В XIX веке они уже исчисляются десятками и даже сотнями, а качество образования в них соответствует весьма высоким стандартам. Известно высказывание инспектора школ Казанского учебного округа, крупнейшего российского тюрколога В. В. Радлова: «…Шакирды (учащиеся мусульманских учебных заведений) стоят умственно гораздо выше наших учителей приходских школ»[2].
Традиционная учебная программа медресе включала мусульманское право (фикх), догматику (калам), коранические дисциплины, хадисоведение, арабский язык, логику; дополнительно могли изучаться арифметика, медицина, астрономия, риторика. Однако даже наиболее образованным мусульманам было трудно проникнуть в общероссийскую элиту, не пожертвовав в какой-то мере своей «мусульманскостью». К концу XIX века это серьезно мешало дальнейшему социально-экономическому развитию исламских народов России.
В этот период в татарской образованной среде возникает движение джадидизма (от араб. джадид, новый), у истоков которого стоял знаменитый историк и богослов Шихабеддин Марджани. В мектебах и медресе стали вводить звуковой метод обучения грамоте взамен буквослагательного — так называемый усули джадид («новый метод»). Движение было призвано обновить систему мусульманского образования, привести его в соответствие с требованиями современной жизни. Реформа мусульманской школы была связана с именами таких выдающихся просветителей, как Исмаил-бей Гаспринский и Абдурешид Ибрагимов. Наиболее известными новометодными медресе стали «Мухаммадия» и «Касимия» в Казани, «Хусаиния» в Оренбурге, «Галия» в Уфе, «Расулия» в Троицке. К 1916 году в России насчитывалось уже более пяти тысяч таких школ. Преподавание в них велось не на арабском и старотюркском, как прежде, а на татарском и башкирском языках, причем изучение светских дисциплин было существенно расширено. В школах был упорядочен учебный год и осуществлен переход к классно-урочной системе преподавания. При этом религиозные дисциплины и нравственная сторона воспитания отнюдь не отодвигались на второй план. Более того: в некоторых джадидских медресе (например, в основанном Галимзяном Баруди медресе «Мухаммадия») уровень преподавания предметов традиционного цикла был значительно выше, чем в исламских учебных заведениях старого типа.
Непревзойденным образцом новометодного медресе была открытая в 1891 году оренбургская «Хусаиния», где наряду с мусульманскими дисциплинами преподавались также татарский, русский, персидский, арабский и немецкий языки; татарская, русская и арабская литература; российская история, философия, этика, законоведение, педагогика, математика, физика, астрономия, естествознание, химия (отсутствовавшая, кстати, в гимназических программах того времени), гигиена и гимнастика, чистописание, черчение, рисование и т. д. Признавая новаторские заслуги джадидов, необходимо отметить, что их просветительское движение в полной мере соответствовало традициям ислама, не разделяющего науки на религиозные и светские.
Стремление сообразовать программы обучения с требованиями современной эпохи затронуло и Кавказ. В начале ХХ века там насчитывалось более семисот медресе, именуемых также худжрами. Они существовали исключительно на добровольные пожертвования. Высочайший уровень образованности был присущ прежде всего мусульманам Дагестана, который в прошлом называли «бахр алулум», т. е. «морем наук». Книги дагестанских исламских богословов использовались даже в школах Сирии, одного из признанных лидеров исламского религиозного образования.
Одним из первых на Кавказе с требованием реформирования мусульманской школы выступил лакский ученый и мыслитель Али Каяев. Он не только пропагандировал новую систему, но и ввел ее в своем медресе. Первоначальное обучение здесь осуществлялось на родном языке, а затем ученики постепенно переходили на арабский. Новаторская педагогическая деятельность Каяева оказала благотворное влияние на школьное дело не только в Дагестане и получила поддержку многих мударрисов (преподавателей медресе) Северного Кавказа. Новометодные учебные заведения способствовали возникновению новой мусульманской интеллектуальной элиты, прекрасно знавшей ислам и в то же время по-европейски образованной, способной органично включиться в общероссийский культурный и цивилизационный процесс. Однако после 1917 года система мусульманского просвещения была практически разрушена, и на смену ей пришла советская школа с ее тотальным атеизмом. Процесс формирования новой мусульманской интеллигенции был прерван на семьдесят лет.
Сознательному уничтожению в этот период были подвергнуты многие сочинения по истории и богословию, принадлежащие перу выдающихся российских мусульманских авторов — Габд ан-Насира Курсави, Шихабеддина Марджани, Хусаина Фаизханова, Исмаила Гаспринского, Галимджана Баруди, Ризаутдина Фахретдина. Не менее губительными для мусульманской культурной традиции стали реформы письменности: переход в 1929 году с арабского алфавита на латиницу, а позднее, в 1939 году, — на кириллицу. Они автоматически лишали молодежь доступа к культурному наследию народа, прежде всего — к старым книгам (разумеется, не переиздававшимся в новом графическом облике).
Так была подготовлена почва, на которой выросла новая советская интеллигенция — не помнящая родства и, как правило, вполне равнодушная к исламу. Разумеется, эта закономерность не универсальна: в некоторых регионах (например, в Дагестане) процесс «размусульманивания» протекал менее интенсивно и не привел к столь разрушительным последствиям, как в более европеизированных регионах Поволжья и Урала. Однако в целом ситуация была такова, что к концу ХХ века мусульманам России пришлось решать задачи религиозного просвещения практически заново.
С прекращением атеистических гонений в конце 1980-х годов центром просветительской деятельности стали мечети. Их строительство в это время можно без преувеличения назвать массовым. Сегодня даже в больших татарских селах — не говоря уже о городах — число мечетей может подбираться к десятку. По самым осторожным оценкам, в современной России существует более 6 000 мечетей и молитвенных домов, ставших очагами просветительской работы среди прихожан всех возрастов. Хотя доля постоянных прихожан, регулярно посещающих мечеть и выполняющих предписания ислама, составляет примерно один-два процента от общего числа мусульманских народов, от 30 до 50 процентов молодых людей из числа последних заявляют о своей принадлежности к исламу.
Перед организаторами первых воскресных школ и групп стояла комплексная задача: просвещать верующих и давать начатки исламских знаний молодежи, которой в будущем предстоит пополнить ряды мусульманского духовенства. В 1990-х годах подобные группы и школы стали создаваться при каждой крупной мечети. Только в Москве в них сегодня обучается одновременно более тысячи детей и взрослых. Эти просветительские центры весьма схожи с распространенными по всему миру «народными университетами», принимающими в качестве слушателей лиц любого возраста и уровня подготовки.
Примером могут служить медресе и университет при мечети в московском районе Отрадное, где видный предприниматель Р. Баязитов, создатель просветительского общества «Хиляль», построил целый комплекс религиозных зданий, неофициально именуемый «новым Иерусалимом». Как бы символизируя межконфессиональный мир, здесь соседствуют суннитская и шиитская мечети, часовня и церковь, синагога. В медресе при «татарской» (суннитской) мечети обучаются и дети, и старики, причем женщины составляют большинство. Обучение длится два или три года и ведется по воскресным дням, все предметы преподает один преподаватель. Образование можно продолжить здесь же, в Университете татарско-мусульманской культуры, где более глубоко изучаются специальные дисциплины: арабский язык, история ислама, таджвид (правила чтения Корана), тафсир (комментарии к Корану), а также шариат.
В регионах с традиционно мусульманским населением широкое распространение получили бесплатные курсы, где обучают арабскому языку и основам мусульманского миросозерцания, продают или раздают бесплатно исламскую литературу. По окончании курсов учащиеся, избравшие духовное поприще, имеют уровень подготовки, достаточный для продолжения образования в учебных заведениях более высокого ранга. Исламское просветительское движение охватило и те области России, где мусульманские народы не составляют большинство, — Вологодскую, Самарскую, Нижегородскую, Костромскую, Республику Мордовия и др. В одной только Пензенской области ныне действуют восемь бесплатных подготовительных курсов, где обучают основам ислама.
Пожалуй, наиболее развитая сеть исламских образовательных учреждений существует сегодня в Дагестане. Причиной тому не только многовековые традиции, представление о высоком статусе исламской образованности, сохранившееся в исторической памяти народов этой области Кавказа, но и всесторонняя поддержка, оказываемая системе мусульманского образования руководством республики. По данным Комитета Правительства Республики Дагестан по делам религий, в начале 2001 года в республике насчитывалось 16 высших исламских учебных заведений и 33 филиала, 136 медресе, 203 начальных школы при мечетях. По количеству людей, совершивших хаджж, Дагестан значительно опережает все остальные регионы России (80 процентов общего числа российских паломников).
Многоступенчатая система исламского образования, включающая в себя начальные, средние и высшие медресе, действует сегодня в Татарстане и других областях Поволжско-Уральского региона. Это уже упомянутое историческое медресе «Мухаммадия» и медресе имени 1000-летия принятия ислама в Казани, медресе «Ляля-тюльпан» в Уфе и медресе в Октябрьском (Башкортостан), возрожденная «Хусаиния» (Оренбург), медресе в Альметьевске, Набережных Челнах, Чистополе, Нижнекамске и Буинске. В прошлом году состоялся первый выпуск единственного в этом регионе высшего мусульманского учебного заведения — Российского исламского университета в Казани; дипломы были вручены четырнадцати его выпускникам. В Москве центром религиозно-богословского образования является Высший духовный исламский колледж, созданный при Соборной мечети в 1994 году и уже подготовивший десятки имам-хатыбов (глав мусульманской общины и проповедников, руководящих общей молитвой в мечети), преподавателей основ ислама, богословов. В 1999 году на его базе был создан Московский исламский университет. В 2001 году в Москве была зарегистрирована Духовно-гуманитарная академия имени Мамма-Дибира ал-Рочи, созданная под эгидой Духовного управления мусульман (ДУМ) Дагестана. Ее выпускники получат диплом государственного образца, дающий право работать как в государственных, так и в религиозных учреждениях.
Система исламского образования возрождается не только в традиционно мусульманских республиках, но и в других регионах России. В Самарской области сегодня существуют три медресе и мусульманские курсы, в Тюменской — три медресе и исламский женский колледж, в Нижегородской успешно работает медресе «Махинур», имеющее множество отделений и филиалов; его преподаватели организуют летние курсы по изучению ислама для самых юных мусульман.
Одним из главных изъянов нынешней системы мусульманского просвещения остается нехватка квалифицированных кадров, способных обеспечить высокие образовательные стандарты. В дореволюционное время выпускники медресе прекрасно владели арабским языком, благодаря чему мусульмане разных этнических групп могли общаться между собой без переводчика и читать в оригинале произведения классиков арабо-мусульманской культуры. Сегодня об этом можно только мечтать. М. Ф. Рахимкулова, автор книги, посвященной истории знаменитого оренбургского медресе «Хусаиния», с сожалением отмечает, что выпускникам этого вновь возрожденного в 1991 году медресе, как и студентам филологического факультета, пока еще далеко до воспитанников прежней «Хусаинии».
Возможность продолжать обучение в Саудовской Аравии, Египте, Сирии, открывшаяся в последние годы для молодежи, — безусловно, положительный фактор: тем самым восстанавливаются традиционно существовавшие, но надолго прерванные связи с общемусульманской цивилизацией. С другой стороны, именно это обстоятельство и вызывает определенную тревогу в кругах российских мусульман старшего поколения. Молодые мусульмане «нового призыва» нередко обвиняют своих старших единоверцев в недавнем сервилизме по отношению к безбожной власти или, самое меньшее, в неизбежных компромиссах, на которые тем пришлось (и доныне приходится) идти. Их упреки едва ли вполне справедливы, поскольку лояльность по отношению к власти была не только условием выживания российского ислама, но и чертой, изначально присущей исповедуемому большинством российских мусульман ханафитскому мазхабу (одной из четырех богословско-правовых школ суннитского ислама, основанной в г. Куфа (Ирак) в VIII веке Абу Ханифой).
Показателен в этом смысле известный случай с медресе «Йолдыз» в Набережных Челнах, деятельность которого была приостановлена в 1999 году в связи с обвинениями в религиозном экстремизме и связях с террористами: по данным ФСБ, несколько воспитанников медресе проходили обучение в диверсионных лагерях Хаттаба и Басаева. Хотя эта версия не получила окончательного и достоверного подтверждения, инцидент с «Йолдыз» привлек внимание властей, которые отныне гораздо более пристально следят за тем, чему и как учат шакирдов в современных медресе. Отвергая обвинения в связи с террористами, директор «Йолдыз» М. Ибрагимов, получивший образование в Саудовской Аравии, тем не менее весьма недвусмысленно декларирует свою приверженность фундаментализму, понимаемому им как четкое и безусловное исполнение исламских законов. Отметим, что вероучительный ригоризм в принципе характерен для выпускников Мединского университета, поэтому в среде «умеренных» российских мусульманских лидеров предпочтительным считается обучение молодежи в Дамаске или Каире. Если в 1990-х годах в российских медресе было немало преподавателей из Саудовской Аравии, Ливана, Турции, Сомали, Судана, Иордании, Индии, то ныне их число заметно уменьшилось.
Одной из ключевых проблем мусульманского просвещения по-прежнему остается учебная литература. В начале 1990-х годов потребность в ней удовлетворялась благодаря практически бесконтрольному притоку иностранных изданий. Это вызывало беспокойство руководителей мусульманских регионов, опасавшихся «неханафитского влияния», создавало трудности в их отношениях с федеральными властями. Сегодня более сотни издательств по всей стране специализируются на литературе по исламу — как вероучительного, так и академического характера. Однако их продукция также может вызывать разногласия.
Так, в феврале 2001 года против издательского дома «Бадр» было возбуждено уголовное дело по факту издания и распространения «Книги единобожия» Мухаммада ибн Сулеймана ат-Тамими как пропагандирующей идеи ваххабизма. Чтобы исключить появление в печати исламской литературы «сомнительного» толка, в Духовном управлении мусульман Татарстана было принято решение о создании экспертного совета — своего рода цензурного комитета, целенаправленно препятствующего проникновению в Поволжье «неправильного ислама».
Широко развернул свою издательскую деятельность саудовский фонд «Ибрахим ал-Ибрахим». Однако многие его публикации подвергаются заслуженной критике специалистов: переводы текстов на русский выполнены небрежно, а подчас и со значительными смысловыми искажениями. Можно только удивляться, что издательство не находит нужным привлечь к работе профессиональных востоковедов — таких, например, как Владимир Лебедев, автор образцового учебника «Учимся читать Коран по-арабски». Впрочем, существующие недочеты и упущения в деятельности издательств можно считать трудностями роста. В целом сегодня потребности в исламской литературе удовлетворяются гораздо лучше, чем несколько лет назад.
Представители народов, традиционно исповедующих ислам, составляют в настоящее время не менее трети военнослужащих-«срочников». Скоро должно появиться первое учебное пособие по «воспитательной работе с мусульманским уклоном», автором которого стал советник Председателя Совета муфтиев России Сергей Мельков. Пособие даст ответы на вопросы, которые иногда возникают у офицеров из-за незнания ими особенностей мусульманской религии: ее традиций, нравственных канонов, психологии верующих. Однако работа в армии ведется не только с «политруками». Так, в подмосковном Звенигороде местная исламская организация взяла шефство над самими солдатами, проводя для них лекции в частях и в мечети. По словам руководителя организации Я. Валиуллина, в текущем году занятия по изучению основ ислама станут систематическими и за два года службы юноши смогут пройти начальный курс медресе.
Впрочем, исламское просвещение в среде российских военнослужащих не всегда идет гладко. Год назад распоряжением начальника Управления воспитательной работы МВО Е. Веселова была без объяснения причин закрыта газета «Азан» — специальное приложение к газете «Красный воин» (издатели: Московский военный округ совместно с Духовным управлением мусульман Европейской части России). В июле 2002 года успел выйти из печати лишь первый выпуск газеты тиражом 5 600 экземпляров. Вопрос о возобновлении издания до сих пор не решен.
Сегодня в России существует множество разных изданий исламской направленности — от общероссийских газет «Ислам Минбаре», «Все об исламе» (тиражи — 10 000 и 25 000 экземпляров соответственно) и журнала «Мусульмане» (7 000 экземпляров) до махачкалинского журнала «Ислам», столичной «Современной мысли», казанских «Оазиса» и «Благоденствия», дагестанского «Ас-Салама», «Пензенских вестей», самарского «Азана», костромского «Ислама», вологодского «Имана», тюменских «Мусульман Сибири», петрозаводского «Прямого пути» и т. д. Наряду с новостями жизни уммы (араб. — сообщество мусульман, мусульманская община в целом) соответствующих регионов там публикуются популяризаторские статьи по истории ислама и мусульманской культуры, комментированные отрывки из Корана и хадисов (араб. — «рассказы», «речения» — предания о словах и деяниях пророка Мухаммада, затрагивающие различные религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины), расписания намазов (араб. — «салат», перс. — «намаз» — мусульманская каноническая молитва, одно из пяти предписаний ислама); новообращенным разъясняются правила поведения в мечети.
С 1994 года в рамках государственной программы «Голос России» дважды в неделю в эфир выходит часовая радиопередача «Исламская волна». Темы этой передачи — Коран и его толкование, новости уммы, основы шариата и мусульманской этики, история арабо-мусульманской культуры, уроки классического арабского языка, корано- и хадисоведения, история ислама и его распространения в России. Параллельно на «Радио России» уже более десяти лет по пятницам выходит программа «Сайт ул-Ислам» («Голос ислама»). Помимо сообщений информационного и просветительского характера, литературных чтений и репортажей, радиопортретов современных мусульман, программа включает в себя регулярные конкурсы слушателей. Темы могут быть самыми разными: «Готовы ли вы к Рамадану?», «Что такое хаджж?», «Имам Шамиль», «Роль женщины в исламе», «Что такое намаз?», «Ребенок в Исламе» и т. п.
На телеканале «Россия» 15 февраля 2002 года появилась новая пятнадцатиминутная передача «Мусульмане», посвященная традициям и культуре мусульманских народов России (она сменила в эфире прежнюю программу «1001 день»). Передача состоит из трех-четырех сюжетов и сопровождается комментариями ведущей Динары Садретдиновой, выпускницы столичного ГИТИСа. Кроме того, в практику телеканалов — в том числе и центральных — с недавних пор входят трансляции моления во время праздника Курбан-байрам в московской Соборной мечети. Таким образом, электронные СМИ федерального уровня уже прервали многолетний заговор молчания в отношении российского ислама, хотя «мусульманское присутствие» на радио- и телеканалах пока еще незначительно.
Но основания для оптимизма все-таки имеются. Настоящий бум переживает сегодня самое универсальное и ориентированное на молодежь средство коммуникации — исламский Интернет. Крупнейшие его порталы — muslim.ru, islam.ru, koran.ru, ansar.ru, islamnews.ru и т. д. — имеют общероссийское значение. Региональные исламские учебные заведения, издательства, просветительские общества, СМИ также завели собственные вэб-странички. По Интернету мусульмане могут знакомиться, получать ответы на житейские вопросы, уяснять для себя подробности исламского вероучения. Конечно, здесь встречаются и нелепости: например, едва ли можно всерьез отнестись к «вывешенному» на одном из сайтов предложению «принять ислам по Интернету»!
Гостевые страницы сайтов переполнены вопросами: «Как ислам трактует здоровый образ жизни?», «В чем разница между качествами и атрибутами Всевышнего?», «Есть ли в исламе демократия?», «Виновны ли мусульмане в событиях 11 сентября?» и т. д. На каждый дается взвешенный и компетентный ответ. Практическая анонимность общения между мусульманами и немусульманами на сетевых форумах, где обсуждаются проблемы ислама в современном мире, обеспечивает необходимый уровень откровенности. Подчас диалог оппонентов, отстаивающих противоположные точки зрения, весьма далеко отклоняется от правил «политкорректности» и свидетельствует о взаимном непонимании или даже нетерпимости сторон. Но все же благодаря усилиям модераторов сайтов полемика никогда не принимает грубые формы.
Завершая этот краткий обзор, подчеркнем: характер мусульманского просвещения в современной России определяется разнонаправленными факторами. На ситуацию влияют и преобладание урбанизированного атеистического большинства, и издержки многолетнего «размусульманивания», и чрезмерная осторожность исламских окологосударственных структур, призванная уравновешивать избыточную «пассионарность» новой генерации, и заговор молчания центральных СМИ в отношении мирного ислама, частично компенсирующийся обилием региональной исламской периодики и вероучительных изданий. Дух взаимного недоверия или просто недоговоренности по-прежнему отравляет отношения между исламской уммой России и прочими ее гражданами, а также некоторыми государственными институтами. Поэтому задача мусульманского просвещения касается не только мусульманских народов, но и тех, кто веками жил и будет жить рядом с ними. Кажется, и политики понемногу начинают это понимать. Как отметил полпред Президента РФ в Приволжском федеральном округе С. Кириенко на недавнем заседании пресс-клуба «Восточная политика», «Россия — многонациональное, многоконфессиональное государство. В России мусульмане — это не “они”, а “мы”. Наша страна имеет многовековой опыт мирового сосуществования двух крупнейших мировых религий: христианства и ислама. С одной стороны, это наша проблема, с другой — это наша сила».
[1] Ср.: Амирханов Р. У. Ислам в Среднем Поволжье: история и современность: Очерки. Казань: Мастер Лайн, 2001; Коблов Я. Д. Мечты татар-магометан о национальной общеобразовательной школе. Казань, 1908.
[2] Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 92. Д. 56. Л. 15.
Источник: http://magazines.russ.ru/oz/2003/5/2003_5_25-pr.html
