Из истории мы знаем, что после XI в. арабская наука, за исключением религиозных знаний, утрачивает творческий дух, стремление к открытию нового; высшим достоинством ученого становится знание фактов, почерпнутых у предшественников; компиляции и комментарии к авторитетным сочинениям прошлого все больше и больше вытесняют оригинальные произведения. Особенно остро этот застой ощущается в сфере философии и теоретического осмысления исторического прошлого.
Но именно в эту пору, когда казалось, что арабская нерелигиозная наука исчерпала себя, во второй половине XIV в. на западе арабского мира, в Тунисе, появился один из величайших историков средневековья – Ибн Халдун. Его учение о зависимости развития человечества от экономических условий по крайней мере на два – два половиной века опередило концепции первых западных политэкономов.
Абу Зайд Абдаррахман ибн Мухаммад ибн Халдун родился в Тунисе 27 мая 1332 г. в семье крупного государственного чиновника и ученого, покинувшего впоследствии службу, чтобы отдаться занятию поэзией, филологией и философией. Отец стал первым учителем Абдаррахмана, немалую роль в формировании будущего великого историка сыграла вся обстановка дома, где встречались выдающиеся по уму и образованности люди. Впоследствии он слушал лекции у лучших магрибинских и андалусских (испанских) ученых.
Молодость Абдаррахмана ибн Халдуна прошла в бурной политической деятельности: он занимал высокие посты и оказывался в тюрьме. В 1365 г. он достиг апогея своей карьеры – стал главой административного аппарата эмирата Бужи (в Алжире). Но это благополучие длилось лишь несколько лет, и Ибн Халдун снова на целое десятилетие оказался вовлеченным в превратности междоусобных распрей и был вынужден искать пристанища то в Испании, то у различных эмиров Северной Африки.
Весной 1375 г. Абу Хаму, эмир Тлемсена из династии Абдалвадидов, послал его к вождям арабского племени бану ариф из племенного союза дававида. Абу Хамму, правитель Центрального Магриба (Алжир), вел непрекращавшуюся войну с султанами из династии Маринидов, правителями Феса и всего Крайнего Магриба (Марокко). Постоянная поддержка шейхов дававида была основной его военной мощи, и Абу Хаму доверил связь с вождями человеку, который пользовался у них непререкаемым авторитетом в силу его ума, учености и военного таланта.
Сорокатрехлетний Ибн Халдун имел к тому времени вполне сложившуюся репутацию незаурядного профессионального политика, успевшего за двадцать два года административной и военной карьеры, многократно меняя своих сюзеренов, достичь высших государственных постов при всех дворах Магриба и Андалусии. Письмо, которое Абу Хаму получил от Ибн Халдуна вскоре после его отъезда из Тлемсена, оказалось поэтому неожиданным: в нем содержался отказ от возложенных на него поручений, отказ от политической деятельности. Отказ не ради новой карьеры, а ради уединенной жизни и ученых трудов.
Впоследствии Ибн Халдун писал в автобиографии: «Я обосновался вместе со своей семьей в Кал‘ ат ибн Салама, укрепленном замке… который дававида получили от султана в икта. Там я провел четыре года и начал составление своего труда: завершил Мукаддиму, труд необычный по своему плану… Во времядлительного пребывания в замке я совершенно оставил дела Магриба и дела Тлемсена для того, чтобы полностью отдаться своему труду. По окончании Мукаддимы, перейдя к истории арабов и берберов, я почувствовал необходимость в книгах…».
В 1381 г. Ибн Халдун выступил в Тунисе с изложением своего нового учения. Его лекции были встречены настолько враждебно, что на следующий год ему пришлось бежать в Каир, крупнейший в то время центр арабской культуры. В Каире Ибн Халдун имел успех и был назначен на высокий пост верховного кади маликитов. На этот раз испытанием для него стало суровое преследование им казнокрадов. «Он не обращал внимания на просьбы самых привилегированных лиц и отвергал взятки. По этой причине его оговорили перед султаном, и тот сместил его». Глубокие знания и безупречное поведение спасли его от больших неприятностей.
В Египте Ибн Халдун прожил последние 23 года своей жизни, занимаясь в основном преподавательской деятельностью, и умер 17 марта 1406г.
Свои взгляды на общество и историю Ибн Халдун изложил в трактате, который он предпослал большому историческому труду, названному в традиционной манере «Книга назидательных примеров и сборник начала и сообщения о днях арабов, персов и берберов и тех, кто был современником их из обладателей высшей власти».
В востоковедной литературе принято называть эту первую часть «Книги назидательных примеров» вместе с авторским предисловием и «Введением о превосходстве науки истории» одним общим наименованием – Мукаддима («Введение», «Пролегомены»). Такое название восходит к турецкому полигистору XVII в. Хаджи Халифе, который в своем авторитетном библиографическом своде, XVII в. Хаджжи Халифе, который в своем авторитетном библиографическом своде, известном в Европе с XVII в (в переложении д’Эрбело), в нескольких разделах пишет о Мукаддиме Ибн Халдуна. Заглавие Мукаддима Хаджжи Халифа взял из последнего раздела этого теоретического введения Ибн Халдуна. Однако сам Ибн Халдун назвал свое «Введение» иначе: «Книга о природе социальной жизни», подчеркнув тем самым ее самостоятельный характер.
Ибн Халдун так определяет предмет своего исследования: «Это самостоятельная наука, ибо она имеет специальную тему исследования – социальную жизнь людей и человеческое общество; она занимается также последовательным разъяснением фактов, связанных с сущностью темы. Это является достоянием всякой науки, принадлежит она к традиционным или к рациональным.
Знай, что речь на эту тему – дело новое, необыкновенное по высказываемой концепции и широте пользы. Открыло его исследование, и привело к нему глубокое размышление…».
Центральным, основополагающим вопросам «новой науки» Ибн Халдун считает вопрос о движущих силах истории, ее общих закономерностях. На этом основании Ибн Халдун определяет задачи исторической науки и ее место среди прочих наук по-новому и необыкновенно широко для своего времени: «Когда история соответствует своей истинной сущности, она – рассказ о человеческом объединении, то есть о социальной жизни людей в мире и о тех состояниях, которые проистекают из природы этой социальной жизни, например о дикости, о цивилизованном состоянии, о кровнородственных связях, о различных видах превосходства, которого достигают одни люди над другими, и о том, что проистекает из этого: о царствах, державах и государственных должностях; о том, что приобретают люди своими трудами и стараниями: о доходах и средствах к жизни; о науках и ремеслах и обо всем прочем, присущем социальной жизни, благодаря ее природе».
Таким образом, по определению Ибн Халдуна, «истинная история» должна изучать все проявления жизни человеческого общества в их взаимной связи, опираясь при этом на самостоятельную методологическую базу. «Поэтому история – одна из коренных основ философии, и она может и достойна быть причисленной к философским наукам».
Предметом «новой науки» Ибн Халдуна является ‛умран – социальная жизнь людей во всех ее проявлениях. В литературе ‛умран переводится как «цивилизация» или «культура».
Современное историко-социологическое значение термина «цивилизация» –социальное, политическое и культурное состояние общества на определенной ступени его развития – не совпадает с тем содержанием, которое вкладывал Ибн Халдун в ‛умран. Не соответствует термину и понятие «культура», так как ‛умран не продукт и не результат, а самый процесс жизнедеятельности общества.
Предлагаемый современными учеными перевод термина – «социальная жизнь», – наиболее адекватен содержанию понятия ‛умран у Ибн Халдуна. В нем содержится противопоставление жизни индивидуума и его социальной жизни, жизни человека как социального существа. «Это совместная жизнь, совместное поселение людей в городе или сельской местности, склонностью людей к объединению, и удовлетворение людьми своих потребностей, ибо человеческой природе присуще стремление к взаимной помощи в приобретении средств к существованию…».
Таким образом, социальная жизнь рассматривается Ибн Халдуном прежде всего как совместная производительная деятельность людей, обусловленная материальными нуждами. Все остальные проявления жизни общества – «власть, доходы, науки и ремесла» – входят в понятие ‛умран, но не определяют его смысла.
В числе аргументов, доказывающих необходимость объединения людей в общество, Ибн Халдун приводит слова Аристотеля: «Человек – горожанин по природе». Однако концепция, которую он затем излагает, резко отлична от политических учений античных авторов и их средневековых последователей. Если, согласно Аристотелю, человек родится политическим существом, а его действия и устремления определяются сознанием общей пользы и стремлением к наслаждениям, то Ибн Халдун связывает общественное бытие человека не с его духовной природной и субъективными стремлениями, а с естественными потребностями в пище, в средствах к жизни. «Жизнь и существование [человека] невозможны без пищи… но сила одного [человека] мала для приобретения нужной ему пищи…Необходимо объединение сил многих ему подобных для получения пищи ему и им».
Человек не может добыть себе средства к жизни иначе, чем использованием своих сил и способностей в процессе труда, указывает Ибн Халдун. Взаимопомощь людей в процессе труда находит свое выражение в разделении труда между людьми. Разделение труда проистекает из нужд людей в разнообразных орудиях, употребляемых в процессе труда. «Каждое из действий нуждается в орудиях, которые нельзя изготовить без участия различных ремесел». Следовательно, сущность общества – в совместном труде его членов для обеспечения средств к жизни на основе разделения труда между людьми.
Существо социальной теории Ибн Халдуна изложено им в сравнительно небольшом числе глав с постулатом в заглавии. В нем Ибн Халдун формулирует «теорему», а в последующем изложении «доказывает» ее, опираясь на логические суждения, житейские наблюдения и исторические примеры. Трезвость и ясность суждений Ибн Халдуна сами по себе столь поразительны, а ход его рассуждений столь последовательно развивает каждый предпосланный постулат, что мы решаемся предложить читателю ознакомиться с исходными социологическими позициями Ибн Халдуна в изложении самого автора, лишь сократив количество приводимых им исторических иллюстраций.
