В 2011 году исполняется 150 лет со дня рождения народного композитора Дины Нурпеисовой.
Чудо-девочка. Дина Нурпеисова родилась в 1861 году в Джангалинском районе, в местечке Бекетай-Кум (ныне Западно-Казахстанская область). Отец Дины – Кенже был скотоводом и ничем не отличался от окружающих его кочевников. В молодости он увлекался борьбой, а еще был известен как хороший домбрист.
Мать Дины – Жаниха была также музыкально одаренной женщиной. Она не плохо пела и любила слушать игру на домбре. Поэтому, когда маленькая Дина стала увлекаться домброй, она не стала препятствовать дочери. Особенно искренне радовался увлечению Дины отец, он всячески поощрял ее музыкальные занятия. Уже в 9 лет Дина неплохо играла на домбре и выучила все, что исполнял ее отец. Игру Дины с интересом слушают друзья Кенже, родственники. Постепенно весть о чудо-девочке распространяется за пределами их аула.
В 1870 году происходит знаменательное событие в жизни Дины. В аул, где проживала семья Кенже, приезжает знаменитый домбрист-кюйши Курмангазы. Прослушав игру маленькой Дины, он соглашается быть ее учителем. В течение последующих девяти лет, то есть до 18-летнего возраста, Дина часто встречается с Курмангазы, нередко сопровождает его в поездках по аулам, где происходили состязания известных домбристов.
Скоро имя Дины становится известным по всему Западному Казахстану, она получает признание знаменитых в то время мастеров инструментальной музыки. Пробуя свои силы в сочинении, она создает кюи «Булбул», «Байжума», «Коген туп».
Ветер перемен. Дина чутко откликалась на все события, волнующие народ. Сильные впечатления оставили в сознании Дины Нурпеисовой события 1916 года, когда царское правительство решило мобилизировать на тыловые работы мужчин от 18 до 43 лет из числа жителей национальных окраин, — тех, кого называли тогда «инородцами». Во многих местах Казахстана вспыхнули восстания против «реквизиции», — так официально называлась эта мобилизация. Повстанцы выступали и против эксплуатации трудящихся феодальным байством, которая усилилась во время мировой войны. Мобилизация показала казахским трудящимся, что местные баи и феодалы являются для них не менее беспощадным врагом, чем царизм. Детей баев, мулл, волостных правителей, биев, старшин не посылали на тыловые работы. Вместо них, зачастую под своими же фамилиями, баи посылали тех бедняков и батраков, которые не подлежали призыву по своему возрасту и семейному положению. Во главе восстаний оказались лучшие сыны казахского народа, такие, как Амангельды Иманов. Народные акыны и композиторы не могли остаться безучастными к народному герою и гневу. Они создали многочисленные произведения, в которых запечатлены грозные события, всколыхнувшие степь. Несмотря на то, что карательные отряды правительства рыскали везде, жестоко подавляя восстания и наказывая их участников, в казахскую степь уже проникали слухи о том, что готовится свержение царя. Эти слухи приносили учителя, студенты, русские рабочие и солдаты, ушедшие с фронтов империалистической войны. Все лето и осень 1916 года между аулами скакали всадники, которые приносили «суюнши» (подарок за сообщение добрых вестей). Они трубили на всю степь, что, мол, царя уже свергли, что указ по мобилизации на тыловые работы уже потерял силу, что будет равенство и товарищество, свобода всем!
У Дины был мобилизирован сын Журунбай, и она, в совершенстве владея домброй, сочиняет кюй, посвященный 1916 году, и называет его «Набор». В народе этот кюй распространен под названием «Шестнадцатый год». В отличие от одноименных произведений других народных композиторов «Шестнадцатый год» Дины в основе своей оптимистичен, в нем нет ни жалобы, ни плача, ни уныния. В этом кюе как бы слышится топот коней восставших джигитов, песня ликующей толпы, радость людей, услышавших весть о свержении царя. Кюй сначала и до конца рисует силу и непримиримость восставшего народа, и лишь в некоторых местах – в рефрене – мимоходом возникают мотивы раздумья восставших, песня всадников, скачущих, а может быть, и мужественно наступающих на врага.
В 1922 году Дина из-за нужды перебирается ближе к берегам Каспия. Семья голодает. Дине приходится собирать «кумаршик» — дикое просо – для того, чтобы прокормить детей в трудные годы неурожая, теперь она снова разъезжает по аулам, исполняя кюи своего сочинения. Она создает кюй под название «Жигер», который как бы спорит с «Жигером» Бапаса. «Жигер» Дины отличается энергией, но не скрытой и подавленной, как у Даулеткерея Бапаса, а действующей, активной. Здесь Дина остается верной своему устазу (учителю) Курмангазы, продолжая его дело музыкального вторжения в народную жизнь. Она слагает кюй «Жигер» в героическом плане, вдохновленная теми решающими переменами, которые происходят в степи.
Встреча с Джамбулом. Особенно творчески плодотворным временем являлись годы после установления в Казахстане Советской власти. Несмотря на то, что Дина встретила революцию в возрасте 57 лет, творчество ее не только не ослабевает, а наоборот, оно принимает более интенсивный характер. Нурпеисова стремится наверстать упущенные годы. Она много сочиняет, принимает деятельное участие в творческих смотрах народных талантов.
В 1937 году на II республиканской олимпиаде в Алма-Ате произошла ее встреча с Джамбулом, перешедшая в искреннюю дружбу. На этой олимпиаде Дина сочиняет свой кюй «Асем коныр» о советской молодежи и «Той бастар», рисующий всенародный праздник, посвященный Советской Конституции.
В 1939 году Нурпеисова участвует во Всенародном смотре исполнителей на народных инструментах. Игра ее была отмечена первой премией. А известный советский музыковед В. Беляев писал о выступлении Дины Нурпеисовой в журнале «Советская музыка» (1939 г.№11) следующее: «Смотр поднял значение народных музыкальных инструментов как средства для развития музыкальной культуры широких масс. То высокое мастерство на казахской домбре, которое показала Дина Нурпеисова, — этот «Джамбул домбры», является лучшим способом художественной агитации за сохранение и развитие этого и аналогичных ему инструментов».
С верным другом-домброй до последнего дыхания. В годы Великой Отечественной войны Дина Нурпеисова страстно служит своим искусством общей борьбе с фашизмом. Ей было 80 лет, а она с юношеской энергией сочиняла, выступала в концертах, призывала словом бороться с ненавистным врагом.
Шел год тысяча девятьсот сороковой.
Двадцатилетию Казахстана, отмеченному в 1940 году, Дина посвящает свой кюй, который называется «Тойбастар», то есть «Открытие торжества». Дина передает здесь ликование народа, обретшего впервые истинную свободу, свою государственность, развивающего экономику и культуру. «Тойбастар» — своего рода торжественный марш. Он так и просился в оркестр, где мог бы звучать совсем по-другому. Этот кюй в исполнении оркестра имени Курмангазы записан на пластинку.
Однажды блестящая черная «эмка» подкатила к дому, где жила Дина. Шофер – молодой человек – о чем-то расспрашивал у девочки-соседки, указывая пальцем на окна Дины. Из машины вышел человек средних лет и прямо направился к ее дверям. Он оказался сыном Джамбула. Алгадай приехал для того, чтобы сообщить, что Дину приглашает в гости Джамбул. По обычаю, в этом случае сначала должна бы показать свое жилье-бытие Дина, как младшая по возрасту, и поэтому она ответила, что, мол, ей неудобно первой приехать к знаменитому акыну Казахстана. Алгадай сказал, что он только передает просьбу отца, а все рассуждения о том, кто у кого должен первым «открыть двери» в дом, выходит за пределы его полномочий. Поколебавшись, Дина все же согласилась первой поехать к аксакалу.
Грозный Суық-төбе (Холодный пик), у подножья которого находился аул Джамбула, хранил много легенд и сказок, о которых разговорчивый шофер без умолку говорил Дине во все время пути, а сын Джамбула лишь изредка кивал головой в знак одобрения, хотя в некоторых местах на его лице появлялась улыбка недоверия. В момент приезда Дины Джамбула не было дома. Он подъехал только через час на низкорослом коне, сам, без посторонней помощи, спешился. Привязал коня и направился к юрте. Он долго здоровался с Диной, пожимал ей руки обеими руками, бесконечно обрадованный тем, что наконец увидел ее. Ведь из какой дали она приехала! Можно ли было в прежние времена даже мечтать о том, чтобы женщина с берегов Каспия добралась до Алатау! Они долго сидели за чаем, а после чая расспрашивали друг друга о пережитом, накопившемся за многие годы их жизни. Дина играла кюи Курмангазы и свои. Она обладала свежей молодой памятью и умела очень красочно, точно, подробно изложить услышанное ею хотя бы однажды. Когда Джамбул похвалил ее левую руку, Дина ответила: «Однажды Курмангазы, после долгой игры на домбре, взял мою левую руку своей правой и сказал, что если бы эти две руки были даны одному человеку, то на свете не было бы равного ему музыкантов». Слушая Дину, Джамбул одобрительно кивал головой и сочинил по этому поводу стихотворение, которое, к сожалению, не сохранилось по той досадной причине, что в этот день не было при Джамбуле его секретаря, и никто не записал его новое произведение. Дина осталась у Джамбула погостить. Три дня гостила Дина у Джамбула и вернулась в Алма-Ату под большим впечатлением от встречи с великим акыном.
В 1941 году Дина сочиняет кюй «Ана буйрыгы» («Наказ матери»), создает еще ряд кюев. Победный, торжествующий характер передан активной, ликующей музыкой.
В послевоенные годы Дина Нурпеисова сочиняет еще ряд кюев: «8 Марта», «Енбек Ери» («Герой Труда»), «Сауыншы» («Доярка»). Музыка этих кюев проникнута энергией и динамикой, поразительна точностью реалистических характеристик.
Дина, начав свою деятельность в окружении любимых учителей и наставников, прошла через все эти испытания и в мирное послевоенное время как бы из рук в руки передала великое достижение классиков домбрового искусства. В своих интерпретациях Дина точно сохраняла темы кюев, все особенности формы, но в то же время она драматизировала все музыкальные образы и исполняла кюи в присущей ей яркой, виртуозной, психологически напряженной манере, ломая присущую кюям уравновешенность, делая их ритмически-обостренными, темпово-неустойчивыми, с более активным развитием. Долгую и трудную жизнь прожила Дина. Но никакие лишения не могли сломить эту гордую и мужественную женщину. Несмотря на трудности, Дина никогда не оставляла своего «старого друга» — домбру. Всю жизнь она совершенствовала свою игру, достигнув того высочайшего мастерства, которое позволяет, по словам очевидцев, говорить о ее непревзойденной домбровой технике.
Умерла Дина Нурпеисова 31 января 1955 года в Алма-Ате на 94 году своей жизни. Это был долгий и славный жизненный путь, из которого 85 лет были отданы музыке. Подлинная жемчужина народного искусства, Дина Нурпеисова воплотила в себе лучшие черты народного гения.
