В 1120 году мусульманский врач был на пути к своему пациенту, правителю Альморавидов в Севилье. По дороге он увидел изможденного человека, держащего кувшин с водой. Живот человека был опухшим, и он был в ярости.
«Тебе больно?» — спросил доктор. Мужчина кивнул.
«Что ты ел?»
«Только несколько корок хлеба и вода из этого кувшина».
«Хлеб тебе не повредит, — сказал доктор. «Это может быть вода. Откуда вы ее берете?
«Из колодца в городе».
Врач задумался. «Колодец чист. Это должен быть кувшин. Избавьтесь от него и найдите себе другой.
«Я не могу», — прохныкал мужчина. «Это мой единственный кувшин».
«А эта набухшая штука, — ответил доктор, указывая на тело несчастного, — это ваш единственный желудок. Легче найти новый кувшин, чем новый желудок ».
Мужчина продолжал протестовать, но один из слуг доктора поднял камень и разбил кувшин. Мертвая лягушка вылилась оттуда.
«Мой друг, — сказал доктор пациенту, — посмотри, что ты пил. Эта лягушка взяла бы тебя с собой. Вот, возьмите эту монету и купите себе новый кувшин.
Когда доктор проходил мимо того же места уже через несколько дней, он увидел того же человека, сидящего рядом с дорогой. Его живот пришел в форму, он набрал вес, цвет его лица был здоров. Увидев доктора, человек поблагодарил его.— приписывается Ибн Аби Усайби, 13 век
Этот случай, в котором ясное суждение имело место произошел в мусульманской Испании, тогда как медицинская практика в христианской Европе, страдала взглядами о том, что работа врача расценивалась как вызов божественной воле, предлагая больным немного более, чем молитву и покой, нежели медицину и лечение.
На Востоке, с приходом ислама в седьмом веке, началась тенденция развития существующих знаний и их обучения, включая медицину. Арабы быстро усваивали новые для себя науки. Арабский язык стал для Востока, (как и на Западе — латынь и греческий) — языком литературы, искусства и науки. Ежегодное паломничество в Мекку, собирали сотни тысяч паломников с далеких земель, способствуя обмену идеями, знаниями и книгами.
Признавая важность перевода греческих произведений на арабский язык, чтобы сделать их более доступными, халифы Аббасидов Харун аль-Рашид и его сын аль-Мамун в конце восьмого века создали бюро переводов в Багдаде — «Байт аль-Хикма» или Дом мудрости. Оно направляло своих людей в мусульманские и не мусульманские земли в поисках научных рукописей на любых языках. В итоге, все переведенные бесценные труды ученых, дали прочную основу для подъема мусульманских наук, не последним из которых была медицина.
Иллюстрации хирургических инструментов из арабской рукописи по хирургии 13-го века принадлежащей «Аль-Захрави» .
Как и в Греции, медицина в мусульманском мире основывалась на теории четырех стихии, которая была выдвинута греческим врачом второго века Галеном. Каждый из четырех универсальных элементов, из которых состоял мир -земли, воздуха, огня и воды, причислялся соответственно к — крови, лимфе, желчи и черной желчи. Когда стихии тела находились в правильном расположении, человек был здоров; когда они выходили из равновесия, он болел. Задача врача, по словам Галена, состояла в том, чтобы восстановить это равновесие, предписывая изменения в диете, упражнения, определенный вид деятельности или принимая другие меры. Например, считалось что лихорадка была вызвана слишком большим количеством крови, и поэтому он назначил кровопускание, чтобы удалить избыток.
Как ни ошибочно, по существу был рационалистический взгляд Галена на здоровье и болезнь однако он нашел применение на Востоке, где Коран заверил, что «для каждой болезни существует лекарство». Таким образом, мусульманские медики считали себя целителями и хранителями здоровья, а не пассивными свидетелями события со сверхъестественными причинами.
В то время как переводчики в Доме Мудрости трудились, мусульманские врачи изобрели бимаристан — позже просто маристан — предшественник современной больницы. Он был открыт для всех. В нем приветствовали всех пациентов, которых лечили от различных заболеваний и травм, включая и психику. Большие маристаны были прикреплены к медицинским школам и библиотекам, где предполагаемых врачей обучали, рассматривали, как и сегодня выдавали специальные разрешения. Маристан стал колыбелью исламской медицины и средством ее распространения по всей империи.
Как и больница, аптекарь как профессия также является исламской инновацией. В маристанах подготовленные фармацевты готовили и разливали по мензуркам средства первой защиты, которые чаще всего не оказывали положительного эффекта. Их обширные фармакопеи подробно описывали географическое происхождение, физические свойства и методы применения всего, что было полезно для лечения болезни. Во время Аль-Мамуна фармацевты (saydalani) были, как и врачи, лицензированными специалистами. Время от времени с них требовали сдачи экзаменов и чтобы защитить общественность от ошибок и некомпетентности. Правительственные инспекторы контролировали чистоту мазей, пилюль, эликсиров, кондитерских изделий, настоек, суппозиторий и ингалянтов. В маристане главный фармацевт занимал ранг, равный рангам начальника медицины.
С той самой Аббасидской эпохи Багдад, с Домом Мудрости и первыми маристанами, возможно, возложил начало золотому веку исламской медицины. Затем, центр обучения и прогресса стремительно начал сдвигаться на запад, в восьмом веке, до аль-Андалуса, сегодняшней южной Испании.
Когда Аббасиды отобрали власть у династии Омейядов в Дамаске, Абдуррахман, внук 10-го халифа Омейядов, избежал массовых резни, которая постигла его родственников. В 758 году он нашел убежище в Испании. В течение нескольких лет этот бесстрашный правитель строил по крупинкам свой халифат, с его столицей в Кордове, а к концу X века Кордова превзошла Багдад как центр интеллектуальной деятельности исламского мира.
70 библиотек Кордовы, 900 общественных бань, 300 мечетей и 50 маристанов были доступны для всех его миллионов жителей. Университет Кордовы, основанный в восьмом веке, был главным центром обучения, а в его библиотеке были не мене 225 000 книг. (В то время библиотека Парижского университета состояла из 400 книг.) Он привлекал ученых со всей Европы — одним из которых был Герберт Орийак, позже ставший Папой Сильвестром II. Он известен тем, что заменил громоздкие римские цифры сегодняшними «арабскими». Аль-Андалус вскоре стал домом для опытных и инновационных философов, географов, инженеров, архитекторов и врачей.
В западном халифате врачи отличались от своих восточных коллег. Хотя Кордова и Багдад находились в тесном контакте с наукой, западные врачи проявляли большую независимость от навязчивой мысли, чем их более традиционные восточные коллеги, не подвергаясь слепому повиновению ни Галену, ни Канону Ибн Сины, (род. в Бухаре в 10-ом в.), эквивалентами которых были Аристотель и Леонардо. Вместо этого они бросали вызов и опровергали их, когда их собственный опыт доказывал неверность их утверждений. Их труды и исследования показали свое предпочтение краткости и точности, в отличие от дискурсивных, часто расщепляющих волос тонкостей, предпочитаемых учеными Востока.
В то время как западный исламский мир создал сотни проницательных и даже блестящих медицинских личностей между IX и XV веками, пять из ни стоят на вершине медицины своего времени, и их влияние отражается даже сейчас, более чем на тысячу лет спустя.
«Отец хирургии»
Родился в 938 году, к северу от Кордовы в Аль-Захра. Его звали Абу аль-Касим Халаф ибн аль-Аббас, был известен современникам как аль-Захрави, а по латыни Альбукаса. Хотя нам мало известно о его личной жизни, но его хирургическая хватка была беспрецедентной.
Аннотированные иллюстрации хирургических инструментов Аль-Захрави, распространялись в Европе по латинскому переводу в 14 веке.
Аль-Захрави написал только одну книгу: «Китаб аль-Тасриф» Оговорка о медицинском знании для того, кто не может скомпилировать, сборник из 30 томов по медицине, хирургии, фармации и другим темам здравоохранения, составленным в течение 50-летней карьеры. Его последний том, на 300 страницах «Хирургия», был первой книгой, посвященной хирургии как отдельному предмету и первому иллюстрированному хирургическому трактату. Охватывая офтальмологию, акушерство, гинекологию, военную медицину, урологию, ортопедию и многое другое, она оставалась стандартной хирургической ссылкой в Европе до конца 16 века.
Аль-Захрави описал обширный список процедур, изобретений и методов, включая тиреоидэктомию, экстракцию катаракты и инновационный метод удаления камней в почках путем утечки через прямую кишку, что резко снижает смертность от процедуры, по сравнению с методом Галена.
Ранние труды касаются также первых стоматологической операции, включая реимплантацию выбитых зубов. Он также описал резьбу ложных зубов от костей животных, а также как исправить не выровненные или деформированные зубы. Аль-Захрави также подробно описал процедуры, которые все еще используются современными зубными дантистами для удаления отложений камней из зубов.
Аль-Захрави первый кто использовал чернила до операции, чтобы отметить разрезы на коже своих пациентов, теперь стандартная процедура используется во всем мире. Он также был первым, кто использовал кетгут для внутренних швов, шелк для косметической хирургии и хлопок как хирургическую повязку. Он описал и, вероятно, придумал как накладывать гипсовые шины для переломов, практика, широко не принятая в Европе до XIX века. Он выпустил аннотированные диаграммы для более чем 200 хирургических инструментов, многие из которых он разработал сам. Его дотошные иллюстрации инструментов, предназначенные как для обучения, так и для руководства по применению, являются самыми ранними известными и, возможно, первыми такими опубликованными диаграммами. Его самыми известными изобретениями были шприц, акушерские щипцы, хирургический крючок и игла, костяная пила и литотомический скальпель — все предметы, используемые сегодня в самых разных их формах.
Доктор из Севильи
Врач, который излечил больного, о котором было сказано в начале этой статьи, был Абу Марван Абд аль-Малик ибн Зухр, известный по латыни как Авензоар, родившийся в 1091 году в Севилье. Поскольку Бану Зухр, широко известная семья уже подготовила два поколения врачей (и будет производить еще пять), не было и речи о его карьере.
Ибн Зур, однако, не просто следовал по стопам своих предков. Он стал первым мусульманским ученым, который посвятил себя исключительно медицине, и его несколько крупных открытий были записаны в его книгах Китаб аль-Тайсир фи-л-Мудават ва’л-Тадбир (Практическое руководство по лечению и диетам) и трактат по психологии чей титул переводится как «Книга среднего курса по реформе душ и тел», а также «Китаб аль Агдия» («Книга о пищевых продуктах»), в которой описываются последствия для здоровья диет, приправ и напитков.
Среди наиболее его эффективных достижений было доказательство того, что чесотка вызвана зудом клеща и что его можно вылечить, удалив паразита из тела пациента без очистки, кровотечения или любого другого (часто болезненного) лечения, связанное с четырьмя стихиями. Это открытие вызвало переполох в медицине, оно не следовало ни одному из рекомендаций, принятого Галеном и Ибн Сины.
Ибн Зухр также писал о том, как диета и образ жизни могут помочь человеку избежать развития камней в почках. Он дал первые точные описания неврологических расстройств, включая менингит, внутричерепные тромбофлебиты и средостенные опухоли, а также внес некоторый вклад в то, что стало в последствии называться современной нейрофармакологией. Он представил первый подробный отчет о раке толстой кишки. Ибн Зухр первым объяснил, как обеспечить прямое питание через пищевод или прямую кишку в тех случаях, когда нормальное питание невозможно — метод, известный сейчас как парентеральное кормление.
Ибн Зухр ввел экспериментальный метод в хирургию, используя животных в качестве испытуемых — к примеру он использовал козу, чтобы доказать безопасность процедуры трахеотомии, которую он разработал. Он также оперировал трупы овец, для их клинического исследования в области лечения язвенных заболеваний легких. Ибн Зухр является первым врачом, который, как известно, выполнил вскрытие человека и улучшил свое понимание в хирургии.
Ибн Зухр создал хирургическое отделение как самостоятельное поле, введя курс обучения, предназначенный специально для будущих хирургов, прежде чем позволить им выполнять операции самостоятельно. Он четко различал роли врача общей практики и хирурга, тем самым помогая определить хирургию как медицинскую специальность. Он также был одним из первых, кто использовал анестезию, выполняя сотни операций после размещения губок, пропитанных смесью каннабиса, опиума и hyoscyamus (бела) над лицом пациента.
В последнюю очередь, увидев, что и его дочь, и его внучка увлеклись медициной, он стал пионером и в этой области. Хотя эти женщины в основном ограничивались акушерством, они заложили традицию в мусульманском мире, которая стала допускать женщин в качестве медиков еще за 700 лет до того, как Университет Джонса Хопкинса выпустил первую американскую женщину-врача.
Доктор и философ
Родился в Кордове в 1126 году, ученик Ибн Зура, Абу-Валид Мухаммад ибн Ахмед ибн Мухаммед ибн Рушд во многом был известен на западном халифате, как Ибн Сина на востоке. В Европе его знали как великого философа Аверро. Главной медицинской работой Ибн Рушда была не большая книга под названием «Китаб аль-Куллиат фил-Тибб» («Общие правила медицины»), ставшая важной прерогативой медицины. Начиная с краткого анатомического обследования человеческого тела, книга продолжает разделы о функциях различных органов, системных заболеваний, диеты, наркотиков, ядов, ванн и роли упражнений в поддержании здоровья. В разделах о хирургии кратко рассматриваются лечение абсцессов и использование кремов, прижигания и лигатур.
Доктор в изгнании
Муса ибн Маймун (по латыни Маймонид) был человеком эпохи Возрождения, еще до Возрождения. Он тоже родился в Кордове, всего через 12 лет после Ибн Рушда, в семье, которая произвела восемь поколений ученых. Возвышающийся гений своей эпохи, еврей, живущий в мусульманском мире, один из первооткрывателей в философии и медицине. Помимо чтения работ мусульманских ученых, он также читал книги греческих философов, которые были доступны через арабские переводы. Его великая работа над еврейским правом была написана на арабском языке с использованием еврейского алфавита, а в качестве религиозного ученого он выступал против смешивания религии и медицины. Он был единственным интеллектуалом средневековья, который действительно олицетворял слияние четырех культур: греко-римской, арабской, еврейской и европейской.
Когда ему было 10 лет, менее устойчивые Альмохады завоевали Кордову. Они предлагали евреям и христианам города выбор обращения в ислам, изгнание или смерть. Семья Маймонида выбрала изгнание, и они, в конце концов, обосновались вблизи Каира. Когда семейная трагедия привела их к нищете, он занялся практической медициной.
Маймонид написал 10 известных медицинских работ на арабском языке. В них описываются, помимо прочего, такие болезни, как астма, диабет, гепатит и пневмония. Подчеркиваются умеренность и здоровый образ жизни. Доктор, писал он, должен обладать знаниями во многих дисциплинах, относиться ко всему пациенту, а не только к болезни, исцелять как тело, так и душу, и должен был быть пропитан человеческими и духовными ценностями, главным из которых является сострадание.
На протяжении своей деятельности Маймонид неоднократно оспаривал то, что он называл «высокомерной презумпцией» Галена, когда его высказывания противоречили практике. Это привело к одному из его ключевых вкладов: идея о том, что в медицине личный эмпирический опыт по сути превосходит письменную власть. Хотя он и был талмудическим раввином, когда дело доходило до понимания болезни, Маймонид был тем, что сегодня мы будем называть «естествоиспытателем» — строгим эмпириком, — и он стремился четко разделить медицину от религии. В то время, когда магия, суеверие и астрология были широко распространены в медицинской практике, его труды не содержат ссылок на них, и также на талмудическую медицину.
Одним из ключевых вкладов Маймонида была идея о том, что в медицине личный эмпирический опыт превосходит авторитет.
Маймонид учил, что люди должны следить за своим здоровьем, избегая вредных привычек и быстро обращаясь за медицинской помощью, когда они болеют. «Одно внимание, — писал он, — должно сначала сосредоточиться на поддержании естественной теплоты тела прежде всего. То, что наилучшим образом застраховано, — это [выполнение] умеренных физических упражнений, что хорошо как для тела, так и для души ». Затем он продолжает назначать ежедневный режим ходьбы для пожилых пациентов. Он также обсуждает преимущества массажа и растирания как средства стимулирования врожденного «тепла» тела, поскольку он омолаживает организм естественным образом.
Он также признал медицинские преимущества положительного мышления, что привело к ранней форме психосоматической медицины. Независимо от того, были ли определенные амулеты или безделушки анафемой его рационального мировоззрения, это было неважно по сравнению с потребностями пациента.
Секреты сердца
Ала-ад-Дин Абу аль-Хасан Али ибн Аби-Хазм аль-Кураши аль-Димашки, более известный как Ибн аль-Нафис, родился в 1213 году в Дамаске, интеллектуальном центре исламского мира того времени. В начале века Ибн аль-Нафис , при династии Аюбидов, был главным врачом в больнице Аль-Мансури с 8000 кроватями.
В 29 лет он опубликовал Шарх Ташрих аль-Канун бин Сина (Комментарий к анатомии в Каноне Ибн Сины). В книге описано несколько его анатомических открытий, в том числе самое раннее объяснение легочного кровообращения.
Эта современная иллюстрация гуаши, изображающая Ибн аль-Нафиса, называется «Открытие« Малой циркуляции »- движение крови из правого желудочка сердца в легкие и обратно в левое предсердие. Именно Ибн аль-Нафис впервые правильно описал взаимодействие сердца и легких в кровообращении и оксигенации крови.
Ибн аль-Нафис показал, что стена между правым и левым желудочками сердца тверда и без поры, что опровергает учение Галена о том, что кровь проходит прямо справа от левой части сердца. Ибн аль-Нафис тогда правильно заявил, что кровь должна проходить от правого желудочка к легким, где его более легкие части фильтруют в легочную вену, смешиваясь с воздухом, а затем и в левом предсердии и, наконец, к остальным частям тела. Это был первый раз, когда кто-то мог объяснить, как кислород проникает в кровь.
Ибн аль-Нафис также намекнул на существование капиллярного кровообращения, утверждая: «Между легочной артерией и веной должны быть небольшие коммуникации или поры [манафид]». Хотя его гипотеза была ограничена транзитом крови в легких, это подтверждается спустя 400 лет, когда Марчелло Мальпиги описал действие капилляров. Более того, после 14-го века открытие Ибн аль-Нафиса было утрачено, и только в 1924 году, когда египетский врач Мухио-эль-Алтави нашел копию комментария в берлинской прусской государственной библиотеке, где в полной мере стало ясным , что не Уильям Харви спустя четыре столетия, открыл систему кровообращения, а сам Ибн аль-Нафис.
К сожалению Ибн аль-Нафис ушел в незаслуженную безвестность. В те средневековые века мусульманские медики десятками тысяч, великими и обычными, жили и работали в основном за пределами медицинских центров. Небольшие группы христианских и еврейских ученых также вдавались в медицину играя, роль переводчиков и распространителей, предшественники которых-мусульмане когда-то делали для аль-Мамуна в Багдаде. Многие жили вдоль многокультурной границы с Испанией, где Толедо, Барселона и Сеговия предлагали им поддержку; другие собирались в городах Франции, Италии и Сицилии, которые были затронуты исламом. Они тоже стали меж культурными мостами.
Несомненно, великий труд первых медиков оказал огромное влияние на становление исламского наследия в целом. Они создавали первые больницы, становились хирургами, изобретали инструменты и применяли эмпирические методы для проверки гипотез. Они открыли двери женщинам в науку. Многие из их предписаний для личного здоровья, диеты и гигиены сегодня являются здравым смыслом. Возможно, самое главное, они переубедили европейских врачей, что болезнь является лишь отклонением от здоровья, и что роль медицины заключается в лечении болезни.
Если что-то из этого кажется нам слишком простым, то это потому, что прогресс превращает вчерашние открытия в повседневные знания сегодняшнего дня.
