Если посмотреть на общую картину мусульманского мира сегодня, то на горизонте трудно найти что-то позитивное. Мир ислама погружен в политический хаос и региональные беспорядки. Мусульмане, похоже, потеряли контроль над своими делами. Они чувствуют разочарование и беспомощность. Многие мусульманские правительства преследуют своих людей во имя ислама. Могут ли мусульмане надеяться на лучшее будущее в этих условиях?
Аллах благословил мусульман множеством природных ресурсов. Тем не менее, они зависят от большинства своих основных потребностей — не говоря уже об их зависимости в области науки и техники и в целом от знаний — от не мусульман. Их ресурсы разграблены и потрачены впустую в беспрецедентных масштабах, в то время как большинство населения страдает от множества трудностей.
Мусульмане обычно обвиняют других в своих проблемах. Некоторые обвиняют своих правителей. Другие обвиняют друг друга. Во всем этом может быть правда. Но чего не хватает в мусульманском дискурсе, так это честного и разумного анализа проблем, стоящих перед мусульманской уммой.
Представляя более миллиарда мусульман, Организация Исламская Конференция (ОИК) — официальный орган мусульманских стран для обсуждения таких проблем — стала не более чем платформой для принятия резолюций на основе пустых слов без каких-либо практических дел. Неудивительно, что его окрестили «О! Я вижу!». Большинство других исламских организаций, более или менее, постигла та же участь.
В нынешних условиях мусульмане в основном живут своей индивидуальной жизнью, однако при этом не забывают использовать термин «умма» в своих разговорах. Некоторые, кажется, сотрудничают по вопросам, затрагивающим жизнь мусульман, но это ограничивается в основном благотворительной деятельностью. Мусульмане не имеют объединяющего плана (или, скорее, не заинтересованы), чтобы наметить дальнейший курс действий для Уммы на будущее. Мусульмане ведут себя как иллюзии отдельных атомов без каких-либо сильных связей.
Есть ли решение в этом вопросе? Завершится ли когда-нибудь эта длинная темная глава в мусульманской истории?
Когда мы читаем историю мусульманского вклада в мировую цивилизацию, кажется совсем недавно мусульмане были на вершине мира. Они были пионерами и лидерами во всех областях человеческой деятельности. Они изобрели новые отрасли науки и математики. Они не только заложили основы современных знаний, но и подняли их на новые высоты. В частности, их вклад в мир медицины является легендарным.
Так что же случилось? Как мусульмане потеряли эту позицию в мире? И как они потеряли лидерство в науках, математике и медицине?
История того, как произошла эта потеря, является душераздирающей. Один из способов рассказать эту историю — описать необычайные достижения прошлых мусульман. И это заставляет мусульман гордиться своей славной историей — как и должно быть. Мы предпринимаем попытки, мысленно пережить этапы той славы, когда говорим или пишем об истории ислама или истории возникновения тех или иных наук. В этой статье мы будем делать то же, однако с не большей лишь разницей. Мы не будем рассматривать это как самоцель, но будем искать пути как вернуть эту прошлую славу.
И начнем мы с краткого описания достижений некоторых мусульманских ученых, с точки зрения западных мыслителей, чтобы избежать какого-либо впечатления от мусульманской предвзятости. Приведенные ниже цитаты могут показаться обширными, но они служат важной целью подчеркнуть глубину и широту новых знаний, которые были раскрыты и развиты прошлыми мусульманами и которые, по мнению западных историков, сформировали основу, на которой начался западный ренессанс в науке. Это еще раз указывает на то, что мусульмане, возможно, забыли уроки своих прошлых интеллектуальных гигантов в истории, но Запад этого не сделал. Он продолжает строить свою научную постройку для современной науки на основе, заложенной нашими предками.
Читая эти цитаты, было бы полезно подумать о том, где мы находимся и куда мы идем.
Джордж Сартон отдает дань уважения мусульманским ученым в разделе «Введение в историю науки»:
«Здесь достаточно вспомнить несколько славных имен, не имеющих современных аналогов на Западе: Джабир ибн Хайян, аль-Кинди, аль-Хорезми, аль-Фаргани, аль-Рази, Сабит ибн Курра, аль-Баттани, Хунайн ибн Исхак, Аль-Фараби, Ибрагим ибн Синан, Аль-Масуди, Аль-Табари, Абул Вафа, Али ибн Аббас, Абул Касим, Ибн Аль-Джаззар, Аль-Бируни, Ибн Сина, Ибн Юнус, Аль-Каши, Ибн Аль-Хайтам , Али ибн Иса аль-Газали, аль-З Аркаб — великолепный набор имен, которые не составит труда расширить. Если кто-нибудь скажет вам, что средневековье было научно бесплодным, просто процитируйте ему этих людей, их процветание пало на период, от 750 до 1100 г. н.э.».
В книге «Интеллектуальное развитие Европы» Джон Уильям Дрейпер пишет:
«Я должен сожалеть о систематической манере, в которой европейская литература продолжает игнорировать наши обязательства перед мусульманами. Конечно, они не могут быть намного дольше скрыты. Несправедливость, основанная на религиозной неприязни и национальном самомнении, не может быть навсегда сохранена. Араб оставил свой интеллектуальный след в Европе. Он неизгладимо написал это на небесах, поскольку каждый может увидеть, кто читает названия звезд на общем небесном земном шаре».
Роберт Бриффо в своем великом произведении «Создание человечества» заявляет:
«Под влиянием арабского и мавританского возрождения культуры, а не в 15-м веке, произошло реальное возрождение. Испания, а не Италия, была колыбелью возрождения Европы. Варварство достигло самых мрачных глубин невежества и деградации, когда города сарацинского мира, Багдад, Каир, Кордова и Толедо, были растущими центрами цивилизации и интеллектуальной деятельности. Именно там возникла новая жизнь, которая должна была перерасти в новый этап человеческой эволюции. Начало новой жизни началось, когда влияние мусульманской культуры начало проявляться».
«Именно под их покровительство в Оксфордской школе (то есть, имеется ввиду наследниками мусульман Испании) Роджер Бэкон изучал арабские науки. Ни Роджер Бэкон, ни его более поздний тезка не имеют никаких заслуг за то, что ввели экспериментальный метод. Роджер Бэкон был не более чем одним из апостолов мусульманской науки в христианской Европе, и он никогда не уставал заявлять, что знание арабов было для его современников единственным путем к истинному знанию. Причисление к Бэкону создание экспериментального метода является частью колоссального неверного истолкования истоков европейской цивилизации. Экспериментальный метод арабов был ко времени Бэкона широко распространен в их кругах, и лишь потом стал применяться в Европе».
«Наука — это былая пашня арабской цивилизации для сегодняшнего мира, ее ростки медленно начинают приносить плоды. Лишь вскоре после того, как мавританская культура погрузилась во тьму, исламская цивилизация обрела расцвет. В ней была не только наука, которая вернула Европу к жизни, но и другие и разнообразные влияния, передавшие свое сияние для европейской жизни».
«Хотя не существует ни одного аспекта европейского роста, в котором решающее влияние исламской культуры не прослеживается, нигде оно не является таким ясным и знаменательным, как в происхождении той силы, которая составляет постоянную отличительную силу современного мира, и высший источник его победы, естествознание и научный дух в неизвестной грекам форме. Этот дух и эти методы были внедрены в европейский мир арабами».
«Весьма вероятно, что если бы не арабы, современная европейская цивилизация вообще никогда бы не возникла; она абсолютно уверена, что без них она не приняла бы тот характер, который позволил бы ей преодолеть все предыдущие фазы эволюции»».
В «Наследии ислама», Арнольд и Гийом делают попытку пролить свет на исламскую науку и медицину:
«Оглядываясь назад, мы можем сказать, что исламская медицина и наука отражали свет греческого солнца, когда его день улетел; они сияли как луна, освещая самую темную ночь европейского средневековья; некоторые яркие звезды излучали свой собственный свет, и луна, и звезды исчезли на заре нового дня — Ренессанса. Поскольку они имели свою долю в руководстве и внедрении этого великого движения, можно с полным основанием утверждать, что они еще с нами».
И снова Джордж Сартон во «Ввведении к истории науки» говорит:
«Во времена правления халифа аль-Мамуна (813-833 гг.) новое обучение достигло своего апогея. Монарх создал в Багдаде обычную школу для перевода. Она была оснащена библиотекой, одним из переводчиков был Хунайн Ибн Ишрак. (809-877 гг.) — одаренный философ и врач с широкой эрудицией, доминирующая фигура этого века переводчиков. Из его недавно опубликованных мемуаров мы узнаем, что он перевел практически весь огромный корпус галенских сочинений».
«Помимо перевода греческих произведений и их отрывков, переводчики составили руководства, одна из которых, форма«пандектов», типична для периода изучения арабского языка. Это резюме всего лекарства, обсуждающее болезни тела, систематически начиная с головы и работая до ног».
«Первый математический шаг от греческой концепции статической вселенной к исламской концепции динамической вселенной был сделан аль-Хорезми (780-850 гг.), основателем современной алгебры. Он расширил чисто арифметический характер чисел как конечных величин демонстрируя свои возможности в качестве элементов бесконечных манипуляций и исследований свойств и отношений».
«В греческой математике числа могут расширяться только благодаря кропотливому процессу сложения и умножения. Алгебраические символы Хорезми для чисел содержат в себе потенциальные возможности бесконечного. Поэтому мы можем сказать, что переход от арифметики к алгебре подразумевает шаг от бытия к «превращение» из греческой вселенной в живую вселенную ислама. Важность алгебры Хорезми была признана Западом в двенадцатом веке, когда Жирар Кремона перевел свои тезисы на латынь. До шестнадцатого века эта версия использовалась в европейских университетах в качестве основного учебника математики. Но влияние Хорезми вышло далеко за пределы университетов. Мы находим это отражение в математических работах Леонардо Фибиначи из Писсы, мастера Якоба Флорентийского и даже Леонардо да Винчи».
«Благодаря своим медицинским исследованиям они не просто расширили горизонты медицины, но и расширили гуманистические концепции в целом. И вновь они привели это к тому, что использовали свои чрезмерные духовные убеждения. Таким образом, едва ли случайно, что эти исследования должны были привести их вне досягаемости греческих мастеров. Если считать символическим, что самым впечатляющим достижением середины двадцатого века является атомное деление и ядерная бомба, то также не кажется случайным, что медицинские усилия раннего мусульманина привели к открытию это было столь же революционным, хотя, возможно, более полезным».
«Философия самоцентрированности, под любой маскировкой, была бы и непостижимой, и предосудительной для мусульманского разума. Этот ум был неспособен видеть человека, будь то в состоянии здоровья или болезни изолированным от Бога, от собратьев и от окружающего мира его. Вероятно, было неизбежно, что мусульмане должны были обнаружить, что болезнь не должна быть рождена внутри самого пациента, но может достичь извне, другими словами, что они должны были первыми ясно установить существование инфекции».
«Одним из самых известных представителей мусульманского универсализма и выдающейся фигурой в изучении ислама был Ибн Сина, известный на Западе как Авиценна (981-1037 гг.). В течение тысячи лет он сохранял свою первоначальную известность как один из величайших мыслителей и медицинский ученый в истории. Его наиболее важные медицинские труды — «Канун» («Канон») и трактат о сердечных препаратах. «Канун фит-Тибб» — это огромная энциклопедия медицины, в которой содержатся некоторые из наиболее ярких мыслей, касающихся различия медиастинита от плеврита; контагиозный характер туберкулеза; распространение болезней по воде и почве; тщательное описание кожных заболеваний; сексуальных заболеваний и извращений; нервных заболеваний».
«У нас есть основания полагать, что, когда во время крестовых походов Европа наконец начала создавать больницы, они были вдохновлены арабами Ближнего Востока … первая больница в Париже, Les Quinze-vingt, была основана Людовиком IX после его возвращения из крестового похода 1254-1260 гг.».
«Работы Ибн Хасама показывают его прекрасное развитие экспериментального факультета. Его таблицы соответствующих углов падения и преломления света, переходящего из одной среды в другую, показывают, насколько близко он подошел к открытию закона постоянства отношения синусов, позже приписанного Снеллу. Он правильно учел сумерки из-за атмосферной рефракции, оценивая депрессию Солнца в 19 градусов ниже горизонта, в начале явления по утрам или в его прекращении по вечерам».
«Огромное количество географических, а также исторических и научных знаний содержится на тридцати томах лугов золота и шахт драгоценных камней одного из ведущих мусульманских историков аль-Масуди десятого века. Более строгим географическим трудом является словарь «Муджам аль-Булдан» аль-Хамами (1179-1229 гг.). Это настоящая энциклопедия, которая, выходя далеко за пределы географии, включает в себя также большое количество научных знаний».
«Они изучали, собирали и описывали растения, которые могли бы иметь какое-то утилитарное назначение, будь то в сельском хозяйстве или в медицине. Эти превосходные тенденции, не имеющие аналогов в христианском мире, были продолжены в первой половине тринадцатого века замечательной группой из четырех ботаников. Один из них Ибн аль-Байтар составил самую сложную арабскую работу по этому вопросу (ботаника), фактически наиболее важную за весь период, начиная с Диоскорида до шестнадцатого века. Это была настоящая энциклопедия по этому вопросу, включающая весь греческий и арабский опыт».
«Абд аль-Малик ибн Курайб аль-Асмаи (739-831 гг.) был благочестивым арабом, который написал несколько ценных книг по анатомии человека. Аль-Джавалики, который процветал в первой половине двенадцатого века, и Абд аль-Мумин, который процветал во второй половине тринадцатого века в Египте писали трактаты о лошадях. Самым великим зоологом среди арабов был аль-Дамири (1405 г.) из Египта, чья книга о жизни животных «Хаят аль-Хаяван» была переведена на английский язык А.С.Г. Джаякар (Лондон, 1906, 1908)».
Такой подход к описанию прошлых мусульманских достижений позволяет нам, мусульманам, чувствовать гордость. Это может даже побудить некоторых из нас преуспеть в науке — благодаря Западу. Но стоит ли останавливаться на описании истории ислама и науки? Предоставляет ли этот подход подсказки о том, как прошлые мусульмане систематически открывали новые знания? Как они изобрели столько новых научных знаний без современных средств, которые мы имеем сегодня? Был ли это результат их естественных инстинктов или умственных способностей? Были ли они мотивированы (как и большинство из нас) богатством, карьерой или славой? Почему же они посвящали всю свою жизнь в поисках знаний о творениях Аллаха, даже терпя крайние трудности? Самое главное, что было движущей силой их постоянного стремления к границам новых знаний? Если мы не займемся этими вопросами, мы не сможем в полной мере оценить достижения прошлых мусульман или извлечь уроки из их историй.
Перевод с английского alfarabinur.kz
