Поэзия и проза ислама

Ве­ро­ят­но, на фор­ми­ро­ва­ние спе­ци­фи­чес­ко­го му­суль­ман­ско­го мен­та­ли­те­та весь­ма силь­но вли­я­ла по­э­зия раз­лич­ных араб­ских пле­мен, осо­бен­но во­инст­вен­ных бе­ду­и­нов. Их сло­вес­ность мень­ше дру­гих со­при­ка­са­лась с ми­ром эл­ли­низ­ма, что спо­собст­во­ва­ло со­зда­нию ка­чест­вен­но иной куль­ту­ры.

Один из жан­ров по­э­зии бе­ду­и­нов — "ка­сы­да" — по­слу­жил ос­но­вой для фор­ми­ро­ва­ния це­лой сис­те­мы по­э­ти­чес­ких форм в ис­лам­ских стра­нах.

Ка­сы­да — не­боль­шая по­эма в 15-200 строк — со­сто­ит из трех час­тей. Пер­вая, ли­ри­чес­кая, ста­ла от­прав­ной точ­кой в со­зда­нии лю­бов­ной ли­ри­ки и по­э­зии, вос­пе­ва­ю­щей ра­дос­ти жиз­ни. Вто­рая часть, опи­сы­вав­шая труд­ную жизнь ге­роя в пу­с­ты­не, да­ла на­ча­ло жан­рам опи­са­ний, "охот­ничь­ей" по­э­зии и про­из­ве­де­ний, в ко­то­рых воз­ве­ли­чи­ва­ют­ся ге­ро­изм и бла­го­чес­тие. Третья часть ка­сы­ды, по­свя­щен­ная вос­по­ми­на­ни­ям о по­ки­ну­том лю­би­мом крае, вдох­но­ви­ла по­этов на со­зда­ние еще од­но­го зна­чи­тель­но­го на­прав­ле­ния — жан­ров опла­ки­ва­ния и осме­я­ния.

По­э­ти­ка ара­бов, сфор­ми­ро­ван­ная в сис­те­ме этих жан­ров, со­хра­ня­лась вплоть до се­ре­ди­ны XIX в., ког­да под вли­я­ни­ем ев­ро­пей­ской ли­те­ра­ту­ры на­ча­лось раз­ви­тие про­зы и дра­ма­тур­гии.

Ос­нов­ным жан­ром сред­не­ве­ко­вой араб­ской по­э­зии (VII — на­ча­ло VIII в.) стал па­не­ги­рик как наибо­лее свет­ский и лег­ко пре­вра­ща­е­мый в по­ли­ти­чес­кий ин­ст­ру­мент. Здесь об­ра­ще­ние к кон­крет­ным ли­цам ча­ше но­сит по­уча­ю­щий, уве­ще­ва­ю­щий, а не вос­хва­ля­ю­щий ха­рак­тер. По­эты яв­ля­лись в пря­мом смыс­ле ре­ли­ги­оз­но-по­ли­ти­чес­ки­ми ли­де­ра­ми, ко­то­рые от­ста­ива­ли ин­те­ре­сы сво­ей груп­пи­ров­ки по­э­ти­чес­кой ри­то­ри­кой. В сво­их сти­хах Джа­рир, Ах­таль, Фа­раз­дак сфор­ми­ро­ва­ли иде­а­лы пра­ви­те­ля, го­су­дар­ст­вен­но­го му­жа, во­ена­чаль­ни­ка.

В этот же пе­ри­од в му­суль­ман­ской ли­те­ра­ту­ре из­ме­ни­лось по­ло­же­ние и ха­рак­тер лю­бов­ной ли­ри­ки. В го­ро­дах Хид­жа­за она оста­лась единст­вен­ным те­ма­ти­чес­ким жан­ром, где по­ка не гос­подст­во­ва­ла тео­кра­ти­чес­кая идео­ло­гия. Но при этом мек­ка­нец Омар ибн Аби Ра­биа уже вы­нуж­ден оправ­ды­вать­ся, до­ка­зы­вая "без­греш­ность" собст­вен­ной по­э­зии. Позд­нее гимн люб­ви и страс­ти, сво­бод­ный от вся­ких ре­ли­ги­оз­ных ра­мок, ста­но­вит­ся свое­об­раз­ным вы­ра­же­ни­ем идей­но­го про­те­с­та. Му­суль­манст­во как идео­ло­гия сель­ско­го на­се­ле­ния на­шло свой иде­ал люб­ви. В ли­ри­ке узри­тов гос­подст­ву­ет мо­тив предоп­ре­де­лен­нос­ти свы­ше, со­зда­ют­ся "веч­ные" лю­бов­ные па­ры: Кайс — Луб­на, Мед­ж­нун -Лей­ла, Джа­мил — Бу­сай­на. Здесь страсть по­ни­ма­ет­ся как по­движ­ни­чест­во, все­погло­ща­ю­щее стрем­ле­ние к единст­вен­но­му и не­до­сти­жи­мо­му. Лю­бов­ная ли­ри­ка узри­тов опи­сы­ва­ет бес­ко­неч­ные стра­да­ния и яв­ля­ет­ся про­ти­во­по­лож­ностью ге­до­нис­ти­чес­ким на­стро­е­ни­ям го­род­ской ли­ри­ки Хид­жа­за.

На тер­ри­то­рии Ира­на и со­сед­них стран араб­ская ли­те­ра­тур­ная тра­ди­ция на­ло­жи­лась на сло­жив­шу­ю­ся здесь сис­те­му жан­ров, что спо­собст­во­ва­ло рас­ши­ре­нию те­ма­ти­ки.

На­цио­наль­ные ли­те­ра­ту­ры ак­тив­но пе­ре­во­ди­лись на араб­ский, и с VIII в. до кон­ца X в. му­суль­ман­ская куль­ту­ра фак­ти­чес­ки ста­но­вит­ся од­но­языч­ной.

В этот пе­ри­од по­яв­ля­ет­ся араб­ская ху­до­жест­вен­ная про­за. Од­ним из пер­вых про­за­и­ков ста­но­вит­ся ира­нец Ибн аль-Му­каф­фа: он пе­ре­ска­зы­ва­ет нес­ти­хотвор­ное про­из­ве­де­ние "Ка­ли­ла и Дим­на".

В на­ча­ле VIII в. в му­суль­манст­ве по­яви­лось но­вое те­че­ние — су­физм, про­по­ве­ду­ю­щее со­зер­ца­тель­ный, ас­ке­ти­чес­кий об­раз жиз­ни и ис­по­ве-ды­ва­ю­щее мис­ти­чес­кие фор­мы со­зна­ния. Су­фий­ская ли­те­ра­ту­ра — осо­бое яв­ле­ние, т. к. она не­сла яр­ко вы­ра­жен­ную сим­во­ли­ку и ме­та­фо­рич­ность, ко­то­ры­ми увлек­лись мно­гие по­эты, не­за­ви­си­мо от собст­вен­ной ре­ли­ги­оз­ной по­э­зии. Су­физм от­кры­вал не­обы­чай­но ши­ро­кие воз­мож­нос­ти для твор­чест­ва, где вос­пе­ва­ние чувст­вен­нос­ти, люб­ви и жиз­ни не про­ти­во­ре­чи­ло мис­ти­чес­ко­му стрем­ле­нию к бо­жест­вен­ной ис­ти­не и ду­хов­но­му рас­тво­ре­нию в бо­жест­ве. По­эты су­фий­ской шко­лы со­зда­ва­ли мно­го­п­ла­но­вые сим­во­ли­чес­кие ком­по­зи­ции, в ко­то­рых со­че­та­лись мо­ти­вы лю­бов­ной ли­ри­ки и фи­ло­со­фии, а лю­бое сло­во ста­но­ви­лось не­обы­чай­но мно­го­знач­ным, хо­тя при этом не на­ру­ша­лись рам­ки жан­ра.

В XII-XIII вв. в этом на­прав­ле­нии тво­ри­ли Омар ибн аль-Фа­рид и Ибн аль-Ара­би, еще ра­нее, в X в., ста­ли по­пу­ляр­ны про­из­ве­де­ния су­фий­ской шко­лы на фар­си — в Аф­га­нис­та­не, Ин­дии, Тур­ции. Имен­но ч этом клю­че тво­рил Аб­дал­лах Ан­са­ри, со­здав­ший на фар­си риф­мо­ван­ную про­зу.

Ка­сыд­ный строй араб­ско­го сти­ха был очень по­пу­ля­рен в при­двор­ных кру­гах. Жанр ка­сы­ды от­кры­вал пе­ред по­этом два пу­ти: тра­ди­ци­он­ный — под­роб­ная раз­ра­бот­ка ком­по­зи­ции и ин­ди­ви­ду­аль­ный — со­зда­ние но­вых сти­ле­вых форм.

По­э­ти­чес­кое те­че­ние "ба­ди" (ко­нец VIII — на­ча­ло IX в.), пред­став­лен­ное ара­ба­ми Абу-Та­мам­мом, аль-Бух­ту­ри, ис­поль­зо­ва­ло оба пу­ти, раз­ви­вая древ­нюю струк­ту­ру сло­га.

Дру­ги­ми клас­си­чес­ки­ми жан­ра­ми ста­ли: кы­та — сти­хотво­ре­ние из 8-12 строк, ко­то­рое пи­са­лось для вос­хва­ле­ния, по­но­ше­ния или пла­ча; ру­бай — ко­рот­кое яр­кое из­ре­че­ние фи­ло­соф­ско­го ха­рак­те­ра; га­зель -ли­ри­чес­кая лю­бов­ная пес­ня. Не­об­хо­ди­мо от­ме­тить, что по­яв­ле­ние но­вых жан­ро­вых форм бы­ло лишь над­вод­ной частью айс­бер­га по­э­ти­чес­кой эво­лю­ции. Са­мос­то­я­тель­ный жанр был всег­да ка­но­ни­чен, ав­тор про­яв­лял се­бя толь­ко в сти­ле и по­э­ти­чес­кой тех­ни­ке. Ин­ст­ру­мен­та­рий по­эта ста­но­вил­ся на­иваж­ней­шим до­сто­инст­вом его про­из­ве­де­ний: изыс­кан­ная иг­ра слов, мно­го­э­таж­ные ме­та­фо­ры, слож­ные, тре­бу­ю­щие книж­ной эру­ди­ции, ана­ло­гии, ис­поль­зо­ва­ние не толь­ко фо­не­ти­чес­ких, но да­же зри­тель­ных эф­фек­тов (бук­вы в сло­вах и столб­цах об­ра­зу­ют узор или ри­су­нок) и т. п.

К кон­цу IX в. кни­га как средст­во рас­прост­ра­не­ния зна­ния на­ча­ла иг­рать ве­ду­щую роль. Кро­ме чис­то на­уч­ных трак­та­тов по­яви­лись кни­ги сти­хов и но­вой, уже не пе­ре­вод­ной, про­зы. Ве­ли­кие про­за­и­ки Джа-хиз, Ибн Ку­тай­ба не уда­ля­ют­ся от ис­то­рио­гра­фи­чес­ких на­чал, но их кни­ги об­ла­да­ют боль­ши­ми ху­до­жест­вен­но-ли­те­ра­тур­ны­ми до­сто­инст­ва­ми. При­знан­ные ны­не вер­ши­ной но­вел­лы в сти­ле "Ты­ся­чи и од­ной но­чи" счи­та­лись "низ­ким" жан­ром, так как ро­ди­лись из уст­но­го на­род­но­го твор­чест­ва. Лишь позд­нее к это­му жан­ру об­ра­ти­лись при­двор­ные ли­те­ра­то­ры. Собст­вен­но же сбор­ник "Ты­ся­ча и од­на ночь" (IX в.) име­ет ин­дий­ские кор­ни, так как ос­нов­ная его часть яв­ля­ет­ся пе­ре­во­дом с пех­ле­ви (древ­не­пер­сид­ско­го) кни­ги "Ты­ся­ча ска­зок", ко­то­рая, в свою оче­редь, спи­са­на с древ­не­ин­дий­ских ис­точ­ни­ков.

Сле­ду­ю­щий этап раз­ви­тия араб­ской про­зы на­чал­ся в X в. Но­вел­ла ста­ла ве­ду­щим по­вест­во­ва­тель­ным жан­ром: ис­то­ри­ки ат-Та­ба­ри и аль-Ма­су­ди, фи­ло­со­фы баг­дад­ско­го об­щест­ва "Братья Чис­то­ты и воз­люб­лен­ные Вер­нос­ти" (в 980-х гг.) об­ра­ща­лись к этой фор­ме уже не столь­ко в ин­фор­ма­тив­ных, сколь­ко в ху­до­жест­вен­ных це­лях.

Вен­цом жан­ро­вой эво­лю­ции X в. ста­но­вит­ся ма­ка­ма, со­еди­ня­ю­щая в раз­ных про­пор­ци­ях осо­бен­нос­ти клас­си­чес­кой по­э­зии и но­вел­лис­ти­ки. Сти­ле­вой ос­но­вой стал сло­жив­ший­ся к это­му вре­ме­ни садж — осо­бый раз­мер риф­мо­ван­ной про­зы.

Здесь не­сколь­ко но­велл объ­еди­ня­лись од­ним глав­ным ге­ро­ем-рас­сказ­чи­ком, при этом сбор­ни­ки не име­ли са­мос­то­я­тель­но­го на­зва­ния, как пер­сид­ские и древ­не­ев­рей­ские. Ши­ро­ко из­вест­ны "Со­бра­ние ма­кам" Ба­ди аз-За­ма­на и "Со­бра­ние ма­кам" аль-Ха­ри­ри. Ма­ка­мы ста­ли пред­те­чей ев­ро­пей­ско­го "плу­тов­ско­го ро­ма­на", по­явив­ше­го­ся в Ис­па­нии в XVI в.

В пе­ри­од рас­цве­та ма­ка­мы ро­дил­ся са­мос­то­я­тель­ный жанр — фи­ло­соф­ская по­э­зия, в ко­то­рой мож­но уви­деть раз­ли­чие меж­ду му­суль­ман­ской и эл­ли­нис­ти­чес­кой куль­ту­ра­ми. Пер­вые пе­ре­во­ды гре­чес­ких ис­точ­ни­ков это­го жан­ра от­но­сят­ся к VIII в., но к X в. в про­из­ве­де­ни­ях Джа­хи­за и Ибн ар-Ру­ми уже нет от­кро­вен­но­го под­ра­жа­ния, но со­зда­на сис­те­ма ори­ги­наль­ных воз­зре­ний.

Та­ким об­ра­зом, к XI в. клас­си­чес­кая араб­ская ли­те­ра­ту­ра пред­став­ля­ла со­бой уни­каль­ное со­че­та­ние му­суль­ман­ских ре­ли­ги­оз­ных и свет­ских мо­ти­вов, про­ти­во­сто­яв­ших друг дру­гу или со­че­тав­ших­ся. Тра­ди­ция жест­ко­го под­чи­не­ния жан­ру спо­собст­во­ва­ла внут­рен­не­му их раз­ви­тию.

Но на­чи­ная с XI в. да­же та­кое раз­ви­тие за­мер­ло, что боль­шинст­во ис­сле­до­ва­те­лей трак­ту­ет как упа­док, хо­тя на са­мом де­ле это не со­всем так. Имен­но в это вре­мя на­ча­лась бур­ная ли­те­ра­тур­ная де­я­тель­ность со­би­ра­тель­но­го ха­рак­те­ра. На­пи­са­ны об­шир­ные ком­мен­та­рии к древ­ней­шим про­из­ве­де­ни­ям и их но­вые сти­ли­за­ции. В сво­их ис­то­ри­ко-био-гра­фи­чес­ких про­из­ве­де­ни­ях Ибн Хал­ли­кан вос­со­з­дал об­ра­зы ве­ли­ких лю­дей про­ш­ло­го. Ав­то­ры-ком­пи­ля­то­ры ас-Са­а­ли­би, Имад-ад-дин, аль-Ис­фа­ха­ни со­ста­ви­ли не­сколь­ко ли­те­ра­тур­ных ан­то­ло­гий.

Осо­бое яв­ле­ние в сред­не­ве­ко­вой араб­ской ли­те­ра­ту­ре пред­став­ля­ют про­из­ве­де­ния ав­то­ров ара­бо-му­суль­ман­ских об­лас­тей Ис­па­нии и Маг­ри­ба. Раз­ви­тие ли­те­ра­ту­ры Араб­ско­го За­па­да на­ча­лось в VIII в. Что­бы со­хра­нить вос­точ­ную клас­си­ку в за­во­е­ван­ных стра­нах, бы­ли со­став­ле­ны объ­ем­ные про­за­и­чес­кие сво­ды, сис­те­ма­ти­зи­ру­ю­щие и ком­мен­ти­ру­ю­щие на­сле­дие. Та­ким об­ра­зом, в за­пад­но-му­суль­ман­ской ли­те­ра­ту­ре сло­жи­лась но­вая силь­ная про­за­и­чес­кая тра­ди­ция. При­ме­ры ху­до­жест­вен­ной про­зы — фи­ло­соф­ская ан­то­ло­гия по ли­те­ра­ту­ре и ис­то­рии "Уни­каль­ное оже­релье" Ибн Абу Раб­би­хи, про­из­ве­де­ния Ибн Хаз­ма, Ибн Шу­хей­да и др.

В XI—XII вв. во вре­мя об­ще­го куль­тур­но­го рас­цве­та в по­э­зии маг­ри-бин­цев по­яв­ля­ют­ся ин­те­рес­ные но­ва­ции. Здесь со­зда­ны но­вые ви­ды по­э­зии, та­кие, как му­ваш­шах и зад­жал (ме­ло­дия). Пер­вая пред­став­ля­ет со­бою по­эму из 4—10 строф. На­зва­ние вто­рой пе­ре­во­дит­ся бук­валь­но как "песнь"; она мо­жет со­сто­ять из 6-9 строф и ча­ще но­сит лю­бов­ный или ли­ри­чес­кий ха­рак­тер. Об­щи­ми чер­та­ми но­вой ара­бо-ис­пан­ской по­э­зии бы­ли их му­зы­каль­ность и бли­зость к на­род­но­му уст­но­му жан­ру. В та­ком клю­че раз­ви­ва­лось твор­чест­во ан­да­луз­ских по­этов Ибн Куз­ма-на, Иб­ра­хи­ма ибн Сахль аль-Ис­ра­и­ли, Ли­са­на-ад-ди­на ибн аль-Ха­ти-ба; от­час­ти и в вос­точ­ных об­лас­тях ха­ли­фа­та на­блю­да­ет­ся рас­прост­ра­не­ние му­ваш­ша­ха, на­при­мер у Ибн Са­на аль-Мульк аль-Мис­ри (Еги­пет). В ином на­прав­ле­нии идет се­виль­ская ара­бо-ис­пан­ская шко­ла, где фор­ми­ру­ет­ся ры­цар­ская по­э­зия. В ее про­из­ве­де­ни­ях глав­ную роль иг­ра­ет ро­ман­ти­чес­кий ге­рой — про­све­щен­ный ры­царь. Та­ким об­ра­зом, влияя на ев­ро­пей­скую ли­те­ра­ту­ру, араб­ская клас­си­ка из­ме­ня­лась и са­ма.

По по­во­ду су­фий­ско­го вли­я­ния на маг­риб­скую ли­те­ра­ту­ру не­об­хо­ди­мо от­ме­тить пре­об­ла­да­ние фи­ло­соф­ских трак­та­тов и их сво­дов над ху­до­жест­вен­ны­ми по­э­ти­чес­ки­ми фор­ма­ми.

Уже в XIII-XIV вв. за­мет­ны об­щий упа­док и за­стой в клас­си­чес­ких фор­мах араб­ской ли­те­ра­ту­ры. В XV—XVI вв. тра­ди­ция ста­ла вос­при­ни­мать­ся как от­жив­шая сис­те­ма. Про­дол­жа­лось раз­ви­тие имен­но не­тра­ди­ци­он­ных сфер в ли­те­ра­тур­ном твор­чест­ве. К ним в ос­нов­ном от­но­сят­ся близ­кие к на­род­ным и собст­вен­но на­род­ные жан­ры. Рас­прост­ра­ни­лись эпи­чес­кие фор­мы, по­доб­ные дас­та­нам.

Дас­тан иног­да от­но­сят к фольк­лор­ным жан­рам, это глав­ным об­ра­зом ли­те­ра­тур­ная об­ра­бот­ка ска­зоч­ных сю­же­тов, ле­генд, пре­да­ний. По сти­лю дас­та­ны мог­ли быть как чис­то про­за­и­чес­ки­ми или сти­хотвор­ны­ми, так и сме­шан­ны­ми, где в про­за­и­чес­кую ткань вклю­че­ны пе­сен­но-сти-хотвор­ные фраг­мен­ты. По­на­ча­лу рам­ки дас­та­на как жан­ра не бы­ли от­чет­ли­вы­ми, но позд­нее они тра­ди­ци­о­на­ли­зи­ро­ва­лись.

Тра­ди­ция ка­но­ни­чес­ко­го по­стро­е­ния ли­те­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния в ара­бо-му­суль­ман­ской куль­ту­ре вре­мен­но не вли­я­ла на ли­те­ра­ту­ры на­род­ную и на раз­лич­ных диа­лек­тах, что да­ло им воз­мож­ность раз­ви­вать­ся от­но­си­тель­но са­мос­то­я­тель­но.

В XIV-XVI вв. по­лу­чи­ли ши­ро­кую по­пу­ляр­ность око­ло 250 за­пи­сан­ных ле­генд и ска­за­ний, в их чис­ле "По­весть о Ба­ну Хи­ляль" — о свя­щен­ных вой­нах и сра­же­ни­ях; "Жиз­не­опи­са­ние По­бе­до­нос­но­го Бей­бар-са" — о на­шест­вии мон­го­лов в Еги­пет (XIII в.) и др. В XIV-XV вв. в Егип­те рас­прост­ра­ня­ет­ся в за­кон­чен­ном ви­де сбор­ник "Ты­ся­ча и од­на ночь", став­ший сим­во­лом за­вер­ше­ния эпо­хи клас­си­чес­кой араб­ской ли­те­ра­ту­ры.

На­ря­ду с араб­ским язы­ком но­си­те­лем бо­га­тых ли­те­ра­тур­но-ху­до­жест­вен­ных тра­ди­ций был язык фар­си, или пер­сид­ский. Клас­си­чес­ким в ис­то­рии пер­сид­ской ли­те­ра­ту­ры счи­та­ют пе­ри­од IX—XV в. Наибо­лее ран­ни­ми бы­ли за­пи­си, мно­гие из ко­то­рых бы­ли от­ре­дак­ти­ро­ва­ны и пе­ре­пи­са­ны в пе­ри­од 224—651 гг. (прав­ле­ние Са­са­ни­дов). Бы­ли со­став­ле­ны хро­ни­ки пред­шест­ву­ю­щих прав­ле­ний ("Хва­дай на­мак"), сбор­ни­ки эпи­чес­ких ска­за­ний ("Па­мят­ка За­ре­ро­ва сы­на", "Де­я­ния Ар­да­ши­ра Па-па­ка­на", "Ас­си­рий­ское дре­во"). В VI в. сде­лан пе­ре­вод ин­дий­ско­го "Пя­ти­кни­жия" ("Пан­ча­тан­тра"), на­зван­ный "Ка­ли­ла и Дим­на", пе­ре­ве­ден­ный на араб­ский лишь в VIII в. Воз­ник­шее в пер­вой по­ло­ви­не III в. ма­ни­хейст­во так­же оста­ви­ло свои ли­те­ра­тур­ные па­мят­ни­ки. Его ос­но­ва­тель Ма­ни (216-277 гг.) на­пи­сал семь книг ("Кни­га Тайн", "Кни­га ги­ган­тов", "Еван­ге­лие Ма­ни" и др.), кро­ме то­го, про­су­щест­во­вав до VIII в., ма­ни­хей­ская (и пер­сид­ская) ли­те­ра­ту­ра на­ко­пи­ла боль­шое ху­до­жест­вен­ное на­сле­дие, со­сто­я­щее из за­пи­сан­ных мо­литв, гим­нов, по­учи­тель­ных но­велл, не­боль­ших по­эм. Сам Ма­ни стал на­дол­го об­раз­цом для ли­те­ра­то­ров и по­этов Пер­сии.

По­ли­ти­чес­кие кол­ли­зии и за­во­е­ва­ние стра­ны ара­ба­ми силь­но по­вли­я­ли на ее ли­те­ра­тур­ные тра­ди­ции. Наибо­лее яв­ным вли­я­ние бы­ло в сфе­ре ли­те­ра­тур­но-жан­ро­вых ка­но­нов, где единст­вен­но воз­мож­ны­ми про­воз­гла­ша­лись араб­ские. В IX-Х вв. ос­нов­ной функ­ци­ей пер­сид­ских тру­дов по по­э­ти­ке бы­ло тол­ко­ва­ние араб­ской эс­те­ти­чес­кой сис­те­мы для при­жи­ва­ния ее в оте­чест­ве.

В по­э­зии пол­но­го со­от­вет­ст­вия не мог­ло быть по при­чи­не глу­бо­ко­го раз­ли­чия фо­не­ти­чес­ко­го и грам­ма­ти­чес­ко­го строя язы­ков. Так, со­став­ля­лись спе­ци­аль­ные пе­реч­ни араб­ских и пер­сид­ских сти­хотвор­ных раз­ме­ров. Оте­чест­вен­ные жан­ро­вые фор­мы мес­не­ви и ру­бай до­пол­ня­лись араб­ской ка­сы­дой, га­зелью и др.

Мес­не­ви (мас­на­ви — двой­ной, араб.) бы­ла за­им­ст­во­ва­на и ара­ба­ми. Это по­эма, до­воль­но объ­ем­ная, в ко­то­рой гос­подст­ву­ю­щей яв­ля­ет­ся пар­ная риф­ма строк. Во­об­ще мес­не­ви рас­прост­ра­ни­лась за­дол­го до ара­бов, но до нас до­шли лишь те об­раз­цы жан­ра, ко­то­рые на­пи­са­ны пос­ле IX в. (при­над­ле­жа­щие пе­ру Ру­да­ки и Ма­су­ди). Ру­да­ки стал на­чи­на­те­лем ху­до­жест­вен­но-ди­дак­ти­чес­кой мес­не­ви, Ма­су­ди про­дол­жил тра­ди­цию ге­ро­и­чес­кой по­э­зии. Позд­нее жанр при­о­брел бо­лее раз­но­об­раз­ный ха­рак­тер: в X—XI вв. со­зда­ют­ся лю­бов­ная (Абу-ль-Му­ай­а­да Бал­хи — "Юсуф и Зу­лей­ха") и эти­ко-фи­ло­соф­ская мес­не­ви (Ни­за­ми Гянд­же­ви). В XIII в. по­яв­ля­ет­ся "По­эма о су­ти все­го су­ще­го" по­эта-су­фия Дже-ла­лед­ци­на Ру­ми.

Наибо­лее "на­род­ным" был жанр ру­бай, ко­то­рый пред­став­ля­ет со­бой сти­хотвор­ный афо­ризм из че­ты­рех строк. Пер­вые две стро­ки со­дер­жа­ли экс­по­зи­цию, третья — вы­вод и уже по­след­няя — собст­вен­но "ле­ту­чие сло­ва". Иног­да ру­бай име­ну­ют ду­бай­ти (т. е. два бей­та — дву­сти­шия).

Ру­бай до X в. бы­ли су­гу­бо уст­ным на­род­ным жан­ром, по­это­му фор­ма их не бы­ла стро­гой. Ро­ле­вое зна­че­ние строк, сти­хотвор­ные раз­ме­ры и ви­ды рифм из­ме­ня­лись по же­ла­нию ав­то­ра. При­знан­ным мас­те­ром ру­бай был уче­ный муд­рец XI в. Омар Хай­ям. Плод его увле­че­ния — сти­хи — по объ­ему за­ни­ма­ют лишь не­боль­шую часть сре­ди мно­жест­ва на­уч­ных тру­дов. Силь­ный ум на­хо­дил от­дох­но­ве­ние в иро­нич­ных рас­суж­де­ни­ях о жиз­ни, не об­ре­ме­нен­ных на­уко­об­раз­ностью или фа­на­тич­ной ре­ли­ги­оз­ностью:

На­ши знанья о ми­ре — до­гад­ки и бред,
Все ис­чез­нет, умрет — и раз­ве­ет­ся след.
Су­щест­ву­ет не то, что нам ка­жет­ся су­щим,
Ни­че­го до­сто­вер­но­го в сущ­нос­ти нет. (60)

Грех Хай­ям со­вер­шил и со­всем за­не­мог,
Пре­бы­ва­ет в пле­ну бес­по­лез­ных тре­вог,
Верь, гос­подь по­то­му и гре­хи по­зво­ля­ет,
Чтоб по­том нас прос­тить он по-бо­жес­ки мог. (87)

Ру­бай Хай­я­ма от­кро­вен­но про­ти­во­сто­я­ли офи­ци­аль­ным му­суль­ман­ским дог­мам. По­то­му и те­ма­ти­ка все­объ­ем­лю­ща, не остав­ля­ет без вни­ма­ния ни од­ну из сто­рон жиз­ни об­щест­ва и че­ло­ве­ка. Жиз­не­лю­бие и фа­та­лизм, ге­до­низм и от­ре­че­ние от мир­ских на­слаж­де­ний не­при­нуж­ден­но со­су­щест­ву­ют, об­ле­чен­ные в уди­ви­тель­ные, став­шие ка­но­ни­чес­ки­ми фор­мы. В сбор­ни­ке Хай­я­ма око­ло пя­ти­сот чет­ве­рос­ти­ший, он не­ве­лик по объ­ему, но со­дер­жит глу­бо­кие ин­тер­п­ре­та­ции че­ло­ве­чес­кой сущ­нос­ти.

От зем­ной глу­би­ны до да­ле­ких пла­нет.
Ми­ро­зданья за­гад­кам на­шел я от­вет.
Все уз­лы раз­вя­зал, все око­вы раз­ру­шил,
Узел смер­ти од­ной не рас­пу­тал я, нет! (285)

По­э­зия Ома­ра Хай­я­ма и Ни­за­ми Гянд­же­ви ста­ла вер­ши­ной гу­ма­нис­ти­чес­кой вет­ви ис­лам­ской ли­те­ра­ту­ры. Од­нов­ре­мен­но раз­ви­ва­ют­ся при­двор­ные фор­мы по­э­зии, слож­ные по сти­лис­ти­ке и вы­чур­но ри­то­ри­чес­кие по смыс­лу. В та­ком клю­че об­нов­лен "Ка­ли­ла и Дим­на", со­став­ле­на по при­ме­ру араб­ских ма­кам "Ма­ка­мат и Ха­ми­ди" Ха­ми­дад-ди­на Бал­хи. Уже с XII-XIII в. воз­ни­ка­ет но­вый эн­цик­ло­пе­ди­чес­кий жанр — таз­ки­ре, тру­ды ан­то­ло­ги­чес­ко-биб­лио­гра­фи­чес­ко­го ха­рак­те­ра. Здесь, кро­ме имен и фраг­мен­тов из про­из­ве­де­ний, со­дер­жат­ся и крат­кие био­гра­фии ав­то­ров. Это на­сто­я­щие эн­цик­ло­пе­дии, хра­ни­ли­ща ли­те­ра­тур­ных древ­нос­тей.

Упа­док араб­ской куль­ту­ры пос­ле мон­голь­ских на­шест­вий спо­собст­во­вал вос­ста­нов­ле­нию пер­сид­ской ли­те­ра­ту­ры, во вто­рой по­ло­ви­не XIII-XIV вв. вновь рас­цве­та­ют клас­си­чес­кие жан­ры (Саль­ман Са­вед-жи, Хад­жу Кер­ма­ни, Амир Хос­ров Де­хле­ви). Но­вых вы­сот до­сти­га­ют Са­а­ди и Ха­физ. Толь­ко в XV в. клас­си­ка ис­чер­пы­ва­ет свои воз­мож­нос­ти, с кон­ца XV—XVI вв. ее фор­мы блед­не­ют и оста­ют­ся лишь в двор­цо­вой ли­те­ра­ту­ре.

Ма­лю­га Ю.Я. Куль­ту­ро­ло­гия. М.: Ин­фра-М,1999.