Абу Али аль-Мухассин ат-Танухи

Имя Абу Али аль-Му­хас­си­на от-Та­ну­хи из­вест­но срав­ни­тель­но уз­ко­му кру­гу ара­бис­тов-фи­ло­ло­гов. А меж­ду тем он, вне вся­ких со­мне­ний, — од­на из са­мых при­ме­ча­тель­ных фи­гур в ис­то­рии араб­ской про­зы клас­си­чес­ко­го пе­ри­о­да.

О его жиз­ни из­вест­но срав­ни­тель­но не­мно­го, глав­ным об­ра­зом из био­гра­фи­чес­ко­го сло­ва­ря зна­ме­ни­то­го уче­но­го-эн­цик­ло­пе­дис­та Йа­ку­та (1179—1229) и из сло­ва­ря ис­то­ри­ка и био­гра­фа Ибн Хал­ли­ка­на (1211—1282). Со­глас­но со­дер­жа­щим­ся в этих ис­точ­ни­ках све­де­ни­ям, ат-Та­ну­хи ро­дил­ся в семье судьи в Бас­ре в 940 г. и умер в 994 г. в Баг­да­де. Как это час­то бы­ва­ло в сред­ние ве­ка, он унас­ле­до­вал от от­ца его про­фес­сию и был судь­ей в раз­ных го­ро­дах Ира­ка и Ира­на (в Бас­ре, Баг­да­де, Ах­ва­зе и др.). Из са­мих “за­ни­ма­тель­ных ис­то­рий” явст­ву­ет, что он был вхож в до­ма са­мых вы­со­ко­пос­тав­лен­ных лиц Баг­да­да и в ка­чест­ве об­ра­зо­ван­но­го и ли­те­ра­тур­но ода­рен­но­го со­бе­сед­ни­ка не­из­мен­но поль­зо­вал­ся их гос­теп­ри­им­ст­вом и по­кро­ви­тельст­вом.

В ис­то­рию араб­ской ли­те­ра­ту­ры ат-Та­ну­хи во­шел преж­де все­го сво­и­ми ори­ги­наль­ны­ми ан­то­ло­ги­я­ми. Од­на из них, “Кни­га об­лег­че­ния пос­ле тя­гос­ти”, уже са­мим на­зва­ни­ем го­во­рит о стрем­ле­нии ав­то­ра раз­влечь чи­та­те­ля, пре­под­нес­ти ему увле­ка­тель­ное чте­ние. Она со­дер­жит рас­ска­зы на са­мые раз­лич­ные те­мы, по­сло­ви­цы и сти­хи и на­по­ми­на­ет сво­ей ком­по­зи­ци­ей со­чи­не­ния ве­ли­ко­го араб­ско­го про­за­и­ка IX в. аль-Джа­хи­за.

Не­сколь­ко иной ха­рак­тер име­ет мно­го­том­ный сбор­ник за­ни­ма­тель­ных ис­то­рий под на­зва­ни­ем “Со­бра­ние за­столь­ных бе­сед”. Как по­вест­ву­ет сам ав­тор во вве­де­нии к сво­е­му тру­ду, он ре­шил за­пи­сать ис­то­рии, слы­шан­ные им от дру­зей, родст­вен­ни­ков или зна­ко­мых, что­бы “ра­зум­ный, на­де­лен­ный вку­сом к зна­нию, по­нят­ли­вый и смыш­ле­ный че­ло­век” мог ис­поль­зо­вать их в ка­чест­ве нравст­вен­но­го уро­ка и они на­пол­ни­ли бы его “та­ки­ми до­стой­ны­ми мыс­ля­ми и чувст­ва­ми, что у не­го не бу­дет нуж­ды чер­пать все это из собст­вен­но­го жиз­нен­но­го опы­та или вос­при­ни­мать с чу­жих слов. Они по­мо­гут ему под­го­то­вить­ся к жиз­ни в этом ми­ре и в ми­ре ином… он не дол­жен бу­дет тра­тить свою жизнь на по­ис­ки пра­виль­ных пу­тей, и ему не при­дет­ся до­жи­дать­ся, ког­да го­ды об­на­ру­жат пе­ред ним по­следст­вия тех или иных дейст­вий”.

В от­ли­чие от улич­ных рас­сказ­чи­ков, со­би­ра­те­лей и пе­ре­дат­чи­ков фольк­лор­ных про­из­ве­де­ний раз­лич­ных жан­ров (на­род­ных или ры­цар­ских эпо­пей, ска­зок и рас­ска­зов и т.п.) ат-Та­ну­хи, по­доб­но сво­е­му пред­шест­вен­ни­ку аль-Джа­хи­зу и мас­те­рам ада­ба, отвер­га­ет вся­кий вы­мы­сел и всег­да ста­ра­ет­ся под­черк­нуть, что со­об­ща­е­мые им ис­то­рии на са­мом де­ле име­ли мес­то в жиз­ни и све­де­ния об из­ла­га­е­мых со­бы­ти­ях по­черп­ну­ты им из до­сто­вер­ных ис­точ­ни­ков. По­это­му, сле­дуя ха­дис­ной тра­ди­ции, он по­сто­ян­но при­во­дит под­роб­ный ис­над, со­об­ща­ет об оче­вид­цах и пе­ре­дат­чи­ках, из уст ко­то­рых он слы­шал ту или иную ис­то­рию. А если по ка­ким-ли­бо при­чи­нам ис­точ­ник со­об­ще­ния ока­зал­ся утра­чен­ным, ат-Та­ну­хи счи­та­ет сво­им дол­гом со­об­щить об этом осо­бо, го­во­ря: “Рас­сказ­чик упо­мя­нул имя куп­ца, от ко­то­ро­го он слы­шал эту ис­то­рию, но я это имя за­был”.

Струк­ту­ра все­го со­бра­ния ис­то­рий ат-Та­ну­хи — бес­по­ря­доч­ный по­ток рас­ска­зов, ни­как не сис­те­ма­ти­зи­ро­ван­ных ни по те­ма­ти­ке, ни по за­клю­чен­ной в них мо­ра­ли. Те эле­мен­ты цик­ли­за­ции, ко­то­рые иног­да мож­но в со­бра­нии об­на­ру­жить (на­при­мер, в од­ном мес­те ока­зы­ва­ют­ся со­бран­ны­ми не­сколь­ко ис­то­рий о ха­ли­фе аль-Му­та­ди­де, в дру­гом — о су­фи­ях, об аль-Хал­лад­же), — по-ви­ди­мо­му, следст­вие ас­со­ци­а­тив­нос­ти мыш­ле­ния, а не ре­зуль­тат со­зна­тель­ной по­пыт­ки сис­те­ма­ти­за­ции ма­те­ри­а­ла. Та­кое от­но­ше­ние ав­то­ра к ком­по­зи­ции дек­ла­ри­ро­ва­но им в пре­ди­сло­вии и ес­тест­вен­но вы­те­ка­ет из его об­щей уста­нов­ки на раз­вле­ка­тель­ный ха­рак­тер со­бра­ния.

Не под­ле­жит со­мне­нию, что в от­ли­чие от рас­ска­зов “Ты­ся­чи и од­ной но­чи” в ос­но­ве боль­шей час­ти ис­то­рий ат-Та­ну­хи ле­жат под­лин­ные, со­об­щен­ные ав­то­ру со­вре­мен­ни­ка­ми и оче­вид­ца­ми фак­ты и со­бы­тия. Тем не ме­нее связь со­бра­ния ат-Та­ну­хи с на­род­ной ли­те­ра­ту­рой ощу­ща­ет­ся еще и в “бел­лет­ри­за­ции” ма­те­ри­а­ла: пре­тен­дуя на точ­ный пе­ре­сказ под­лин­ных ис­то­рий, ав­тор “дра­ма­ти­зи­ру­ет” каж­дый из эпи­зо­дов по­вест­во­ва­ния, вкла­ды­вая в ус­та пер­со­на­жей це­лые ре­чи, под­роб­но и со вку­сом пе­ре­да­вая со­дер­жа­ние об­шир­ных диа­ло­гов, яко­бы имев­ших мес­то в дейст­ви­тель­нос­ти. Он рас­ска­зы­ва­ет о пе­ре­жи­ва­ни­ях и на­стро­е­нии дейст­ву­ю­щих лиц, сле­дит за хо­дом и смыс­лом со­бы­тий, вы­яв­ляя их ре­аль­ные при­чи­ны и изо­бра­жая их на­гляд­но, близ­ко к дейст­ви­тель­нос­ти, под­чер­ки­вая при этом ху­до­жест­вен­но вы­ра­зи­тель­ные де­та­ли и бы­то­вые под­роб­нос­ти, и вос­про­из­во­дит со­ци­аль­но окра­шен­ное по­ве­де­ние ге­ро­ев с уче­том об­щест­вен­но­го по­ло­же­ния каж­до­го из них и “в ду­хе” сю­же­та каж­дой из ис­то­рий. Пси­хо­ло­гия ге­ро­ев не усколь­за­ет от вни­ма­ния ав­то­ра, и он по­сто­ян­но про­яв­ля­ет ин­те­рес к то­му, что­бы разо­брать­ся в мо­ти­вах их по­ступ­ков и в по­буж­де­ни­ях каж­до­го из пер­со­на­жей.

В по­доб­ном со­вме­ще­нии двух пла­нов со­об­ще­ние о ре­аль­но имев­шем мес­то со­бы­тии со­че­та­ет­ся с его ху­до­жест­вен­ной ин­тер­п­ре­та­ци­ей. В ито­ге, хо­тя со­бра­ние ат-Та­ну­хи по жан­ру и близ­ко к со­вре­мен­ным ему про­из­ве­де­ни­ям ада­ба, но по раз­вер­ну­той те­ма­ти­ке, ин­те­ре­су к судь­бам лю­дей из раз­лич­ных сло­ев об­щест­ва, в том чис­ле и бед­ней­ших, по ха­рак­те­ру по­да­чи ма­те­ри­а­ла, вку­су к за­ни­ма­тель­но­му оно сто­ит весь­ма близ­ко к сред­не­ве­ко­вым го­род­ским баг­дад­ским и ка­ир­ским рас­ска­зам из “Ты­ся­чи и од­ной но­чи”. Не про­яв­ляя боль­шо­го вку­са к ком­по­зи­ци­он­ной ор­га­ни­за­ции все­го со­бра­ния в це­лом, ав­тор об­на­ру­жи­ва­ет мас­тер­ст­во про­фес­си­о­наль­но­го ли­те­ра­то­ра в фа­буль­ном по­стро­е­нии каж­дой ис­то­рии в от­дель­нос­ти, что так­же сбли­жа­ет его со­бра­ние с про­слав­лен­ным сво­дом араб­ской но­вел­лис­ти­ки.

В со­бра­нии ат-Та­ну­хи на­шли от­ра­же­ние мно­гие ис­то­ри­чес­кие со­бы­тия, из­вест­ные нам и из дру­гих ис­точ­ни­ков; оно пред­став­ля­ет со­бой не­ис­чер­па­е­мый кла­дезь све­де­ний и цен­ней­ший ма­те­ри­ал для ис­то­ри­ков, со­цио­ло­гов и эко­но­мис­тов. Од­на­ко это со­чи­не­ние ко­рен­ным об­ра­зом от­ли­ча­ет­ся от со­чи­не­ний сред­не­ве­ко­вых ис­то­ри­ков. Ис­то­ри­чес­кие лич­нос­ти в его рас­ска­зах — это ли­те­ра­тур­ные пер­со­на­жи, ко­то­рые, всту­пая в те или иные от­но­ше­ния с окру­жа­ю­щи­ми, дейст­ву­ют и го­во­рят, об­на­ру­жи­вая свой ха­рак­тер и про­яв­ляя раз­но­об­раз­ные эмо­ции. Мы ви­дим “силь­ных ми­ра се­го” не толь­ко при ис­пол­не­нии их обя­зан­нос­тей, но и во вре­мя дру­жес­ких бе­сед, за тра­пе­зой, в га­ре­ме, на охо­те и т.д. Та­ким об­ра­зом, в со­чи­не­нии ат-Та­ну­хи ор­га­ни­чес­ки пе­ре­пле­те­ны ис­то­ри­чес­кие све­де­ния, ле­ген­ды и ли­те­ра­тур­ный вы­мы­сел.

По ма­те­ри­а­лам:

1)    Абу Али аль-Му­хас­син ат-Та­ну­хи. За­ни­ма­тель­ные ис­то­рии и при­ме­ча­тель­ные со­бы­тия из рас­ска­зов со­вре­мен­ни­ков. М., На­ука. 1985;

2)    Солн­це в зе­ни­те. Вос­точ­ный аль­ма­нах (Вып. 10). М., Ху­до­жест­вен­ная ли­те­ра­ту­ра, 1982.