Новеллы ал-Масуди

Абу-л-Ха­сан Али ибн ал-Ху­сайн ал-Ма­су­ди – ли­те­ра­тор, ис­то­рик и пу­те­шест­вен­ник. Он ро­дил­ся в Баг­да­де в кон­це IX ве­ка, в семье, ко­то­рая ве­ла свое на­ча­ло от од­но­го из ве­ли­ких спо­движ­ни­ков про­ро­ка Му­хам­ма­да – Аб­дул­лы ибн Ма­су­да. Око­ло 915 го­да ал-Ма­су­ди со­вер­шил свое пер­вое пу­те­шест­вие по Ира­ну. За­тем он по­се­тил юг Ин­дос­та­на и Цей­лон, вер­нув­шись в Баг­дад че­рез Пер­сид­ский за­лив.
Ал-Ма­су­ди до­би­рал­ся до по­бе­режья Кас­пий­ско­го мо­ря, пу­те­шест­во­вал по Па­лес­ти­не, жил в Ан­тио­хии и Да­мас­ке. Ему при­над­ле­жит до­шед­шее до нас лишь во фраг­мен­тах гран­ди­оз­ное со­чи­не­ние по все­мир­ной ис­то­рии «Ах­бар аз-за­ман» («Из­вес­тия о вре­ме­ни»), на­ча­тое в 943 го­ду. Су­щест­ву­ет три ав­тор­ских со­кра­щен­ных ва­ри­ан­та «Из­вес­тий о вре­ме­ни», один из ко­то­рых, «Му­рудж аз-за­хаб ва ма­а­дин ал-джав­хар» («Зо­ло­тые лу­га и рос­сы­пи са­мо­цве­тов»), по­лу­чил осо­бую из­вест­ность. Умер ал-Ма­су­ди в 956 го­ду в го­ро­де Фу­ста­те (на тер­ри­то­рии со­вре­мен­но­го Ка­и­ра).
Этот зна­ме­ни­тый ли­те­ра­тор, ис­то­рик и пу­те­шест­вен­ник жил в то бо­га­тое со­бы­ти­я­ми вре­мя, ког­да рас­па­лось еди­ное араб­ское го­су­дар­ст­во – Араб­ский ха­ли­фат. Как это час­то бы­ва­ет в ис­то­рии, по­ли­ти­чес­ко­му кри­зи­су со­пут­ст­во­вал мощ­ный куль­тур­ный подъ­ем. К Х ве­ку куль­ту­ра и в осо­бен­нос­ти ли­те­ра­ту­ра ор­га­нич­но со­еди­ни­ла в се­бе ста­ро­араб­ские куль­тур­ные тра­ди­ции и тра­ди­ции не­араб­ских на­ро­дов Ха­ли­фа­та. Про­буж­да­ю­ще­е­ся лич­ност­ное со­зна­ние по­сте­пен­но раз­ру­ша­ет ста­рые ка­но­ны ху­до­жест­вен­но­го твор­чест­ва. Эта тен­ден­ция в раз­ви­тие ара­бо-му­суль­ман­ской куль­ту­ры на­шло от­ра­же­ние и в глав­ном из со­хра­нив­ших­ся со­чи­не­ний ал-Ма­су­ди.
«Зо­ло­тые лу­га…» от­ли­ча­ют­ся от преж­них му­суль­ман­ских ис­то­ри­чес­ких хро­ник тем, что ав­тор вво­дит в них эле­мен­ты ху­до­жест­вен­но­го вы­мыс­ла: со­бы­тия об­рас­та­ют не­из­вест­ны­ми по дру­гим ис­точ­ни­кам под­роб­нос­тя­ми, ис­то­ри­чес­кие пер­со­на­жи про­из­но­сят при­ду­ман­ные ав­то­ром сло­ва.
Ал-Ма­су­ди впер­вые в ара­бо-му­суль­ман­ской ис­то­рио­гра­фии ввел в ис­то­ри­чес­кое по­вест­во­ва­ние но­вел­лы, ти­по­ло­ги­чес­ки, а иног­да и текс­ту­аль­но близ­кие но­вел­лам, из­вест­ным по ли­те­ра­тур­но­му па­мят­ни­ку ми­ро­во­го зна­че­ния – сво­ду «1001 ночь», ко­то­рый окон­ча­тель­но офор­мил­ся зна­чи­тель­но поз­же на­пи­са­ния «Зо­ло­тых лу­гов…». Со­чи­не­нию ал-Ма­су­ди, та­ким об­ра­зом, при­над­ле­жит вид­ная роль в ста­нов­ле­нии сред­не­ве­ко­вой араб­ской по­вест­во­ва­тель­ной про­зы.
Ни­же чи­та­те­лю пред­ла­га­ет­ся но­вел­ла «Спра­вед­ли­вость Му­а­вии» из кни­ги ал-Ма­су­ди «Зо­ло­тые лу­га и рос­сы­пи са­мо­цве­тов».

Спра­вед­ли­вость Му­а­вии

Од­наж­ды, во вре­ме­на Му­а­вии (пер­во­го омей­яд­ско­го ха­ли­фа, при­вив­ше­го в 660-680 гг.), му­суль­ма­не не ред­ко всту­па­ли в сра­же­ние с ро­ме­я­ми, и слу­чи­лось так, что не­ко­то­рые из них по­па­ли к не­вер­ным в плен. Плен­ных му­суль­ман при­ве­ли к ви­зан­тий­ско­му им­пе­ра­то­ру, и, ког­да один из му­суль­ман за­го­во­рил, к не­му по­до­шел им­пе­ра­тор­ский вель­мо­жа и боль­но уда­рил его по ще­ке. Му­суль­ма­нин (он был ку­рай­ши­том) вос­клик­нул:
— О ис­лам! Му­а­вия, где же ты! Ты пре­не­брег на­ми, ты от­да­ешь на­ши зем­ли, по­зво­ля­ешь вра­гу рас­по­ря­жать­ся на­шим жи­ли­щем и иму­щест­вом, лить на­шу кровь!
Эти сло­ва до­стиг­ли ушей Му­а­вии и так огор­чи­ли его, что он уеди­нил­ся, пе­ре­стал есть и пить и не за­хо­тел ни с кем по­де­лить­ся сво­им го­рем. Так про­во­дил он вре­мя в уны­нии, по­ка не при­ду­мал, как от­пла­тить не­вер­ным. Ха­лиф по­ве­лел вы­ку­пить всех му­суль­ман, пле­нен­ных ро­ме­я­ми, а сре­ди них и то­го ра­ба Ал­ла­ха, и, обо­шел­ся с ним ми­лос­ти­во и ска­зал:
— Твой по­ве­ли­тель не пре­не­брег то­бой, не от­дал те­бя во власть не­вер­ным, не по­зво­лил раз­гра­бить твое иму­щест­во. Му­а­вия при­ду­мал, как ото­мстить твою по­ру­ган­ную честь.
Ха­лиф по­слал за од­ним мо­ре­хо­дом, ко­то­рый со­вер­шил мно­го мор­ских по­хо­дов про­тив ро­ме­ев, знал их обы­ча­ев, го­во­рил на их язы­ке. Ког­да это­го че­ло­ве­ка при­ве­ли, Му­а­вия уеди­нил­ся с ним, рас­ска­зал ему о сво­ем хит­ро­ум­ном пла­не и по­про­сил его по­мочь в его осу­щест­вле­нии. Они до­го­во­ри­лись, что Му­а­вия, даст мо­ре­хо­ду мно­го де­нег, что­бы на­ку­пить одежд, бла­го­во­ний, дра­го­цен­нос­тей и про­чих до­ро­гих ве­щей, и по­стро­ит для не­го ко­рабль, рав­но­го ко­то­ро­му по быст­ро­те нет в ми­ре. И ког­да все бы­ло го­то­во, мо­ре­ход от­пра­вил­ся в путь. При­быв на Кипр, он из­вес­тил на­мест­ни­ка, что при­вез для им­пе­ра­то­ра ро­ме­ев не­воль­ни­цу и про­сит, чтоб ему раз­ре­ши­ли тор­го­вать в Кон­стан­ти­но­по­ле и пред­ста­ви­ли им­пе­ра­то­ру и его при­бли­жен­ным. На­мест­ник на­пи­сал им­пе­ра­то­ру о прось­бе куп­ца, и тот раз­ре­шил тор­гов­цу при­ехать. И вот по­сла­нец ха­ли­фа при­был в Кон­стан­ти­но­поль, и не­мед­ля от­пра­вил­ся к им­пе­ра­то­ру во дво­рец, и стал про­да­вать ему и его при­бли­жен­ным свои то­ва­ры, и по­ку­пать у них то, что они хо­те­ли про­дать. И толь­ко то­го вель­мо­жу, ко­то­рый уда­рил по ще­ке ку­рай­ши­та, он из­бе­гал и не вел с ним ни­ка­ких тор­го­вых дел. За­тем мо­ре­ход вер­нул­ся из Кон­стан­ти­но­по­ля в Си­рию, что­бы ку­пить там то­ва­ров, о ко­то­рых его про­сил им­пе­ра­тор и его при­бли­жен­ные, тай­но встре­тил­ся с Му­а­ви­ей и рас­ска­зал, как бы­ло де­ло.
— Ког­да ты вер­нешь­ся на­зад, — пре­до­сте­рег его Му­а­вия, — вель­мо­жа, уда­рив­ший ку­рай­ши­та по ще­ке, бу­дет вы­го­ва­ри­вать те­бе за то, что ты им пре­не­брег. А ты по­про­си у не­го про­ще­ния, уми­лос­ти­ви его по­дар­ка­ми, сде­лай так, что­бы он стал тво­им дру­гом, и впредь не остав­ляй его без вни­ма­ния ни од­ной его прось­бы, ког­да по­едешь за то­ва­ра­ми в Си­рию. Тем са­мым ты еще боль­ше под­ни­мешь­ся в гла­зах ро­ме­ев и об­ре­тешь сре­ди них вли­я­ние. А со вре­ме­нем, ког­да пред­ста­вит­ся удоб­ный слу­чай, ис­пол­нишь за­ду­ман­ное.
И вот араб­ский мо­ре­ход воз­вра­тил­ся в Кон­стан­ти­но­поль, при­вез то­ва­ры, о ко­то­рых про­си­ли его ро­меи, а вдо­ба­вок мно­го иных не ме­нее пре­крас­ных ве­щей, и тем сни­скал се­бе до­ве­рие и ува­же­ние им­пе­ра­то­ра и его сви­ты. Од­наж­ды, ког­да ку­пец на­прав­лял­ся к им­пе­ра­то­ру, его ос­та­но­вил тот са­мый вель­мо­жа и ска­зал:
— Что отвра­ща­ет те­бя от ме­ня? По­че­му ты к дру­гим хо­дишь, ис­пол­ня­ешь их прось­бы, а ме­ня сто­ро­нишь­ся?
Ку­пец от­ве­тил:
— Я ино­стра­нец, хо­жу к им­пе­ра­то­ру и его при­бли­жен­ным пе­ре­оде­тым: ведь здесь мно­го плен­ных му­суль­ман и со­гля­да­та­ев ха­ли­фа. Они мо­гут до­нес­ти на ме­ня, и тог­да мне не поз­до­ро­вит­ся. Но те­перь, ког­да я узнал о тво­ем рас­по­ло­же­нии ко мне, я хо­чу, что­бы от­ны­не ты стал мо­им по­кро­ви­те­лем и хо­да­тай­ст­во­вал за ме­ня пе­ред им­пе­ра­то­ром. Так при­ка­зы­вай – я при­ве­зу те­бе из му­суль­ман­ских зе­мель все, что по­же­ла­ешь.
И он по­да­рил вель­мо­же мно­го до­ро­гой по­су­ды, бла­го­во­ний, дра­го­цен­нос­тей и одежд. Так ез­дил этот ку­пец от ро­ме­ев к Му­а­вии , а от Му­а­вии к ро­ме­ям, упо­до­бив­шись им и речью, и об­ра­ще­ни­ем. Он ис­прав­но ис­пол­нял прось­бы им­пе­ра­то­ра, сво­е­го по­кро­ви­те­ля вель­мо­жи и дру­гих при­бли­жен­ных, а слу­чая со­вер­шить за­ду­ман­ное все не пре­до­став­ля­лось.
Про­шло не­сколь­ко лет. Од­наж­ды, ког­да наш мо­ре­ход со­брал­ся от­плыть в пре­де­лы ис­ла­ма, вель­мо­жа ска­зал ему:
— Мне хо­чет­ся, что­бы ты вы­пол­нил од­ну мою прось­бу: ку­пи мне раз­но­цвет­ный ко­вер с по­душ­ка­ми, сколь­ко бы он ни сто­ил.
А на­до ска­зать, что, при­ез­жая в Кон­стан­ти­но­поль, ку­пец вся­кий раз ста­вил свой ко­рабль вб­ли­зи уеди­нен­ных вла­де­ний вель­мо­жи, где был вы­стро­ен пре­крас­ный дво­рец и раз­бит сад. Вла­де­ния эти на­хо­ди­лись в не­сколь­ких ми­лях от Кон­стан­ти­но­по­ля на бе­ре­гу за­ли­ва, че­рез ко­то­рый ле­жал са­мый ко­рот­кий путь в Ро­мей­ское мо­ре.
И вот ку­пец тай­но при­был к Му­а­вии и рас­ска­зал ему о же­ла­нии вель­мо­жи. Му­а­вия дал куп­цу ко­вер с по­душ­ка­ми, мо­ре­ход на­гру­зил ко­рабль нуж­ны­ми то­ва­ра­ми и от­плыл из пре­де­лов ис­ла­ма. При по­пут­ном вет­ре он при­бли­зил­ся к Кон­стан­ти­но­по­лю и стал рас­спра­ши­вать мо­ре­хо­дов и ло­доч­ни­ков о вель­мо­же. Те отве­ча­ли, что вель­мо­жа уда­лил­ся в свои вла­де­ния. Тог­да ку­пец при­ка­зал рас­сте­лить на па­лу­бе ко­вер и раз­ло­жил по­душ­ки, и ко­рабль, точ­но стре­ла, вы­пу­щен­ная из лу­ка, на всех па­ру­сах по­ле­тел по за­ли­ву. И так стре­ми­те­лен был бег это­го кра­сав­ца, что глаз че­ло­ве­ка не мог за ни усле­дить. Ког­да ко­рабль по­до­шел к вла­де­ни­ям вель­мо­жи, тот си­дел на тер­ра­се, окру­жен­ный на­лож­ни­ца­ми. От вы­пи­то­го ви­на он был ве­сел и бес­пе­чен и, уви­дев ко­рабль, за­пел и за­кри­чал от счастья. Вель­мо­жа сбе­жал к бе­ре­гу мо­ря, па­рус спус­ти­ли, и взо­ру пред­стал ко­вер, пре­крас­ный, как цве­ту­щий сад. Меж тем мо­ре­ход при­ка­зал греб­цам, не вы­пус­кая ве­сел из рук, при­та­ить­ся внут­ри ко­раб­ля, и вель­мо­же вид­ны бы­ли лишь те мо­ря­ки, что су­е­ти­лись на па­лу­бе. В не­тер­пе­нии вель­мо­жа под­нял­ся на ко­рабль и при­бли­зил­ся к то­му мес­ту, где был рас­сте­лен ко­вер. Тут мо­ре­ход топ­нул но­гой по па­лу­бе, и греб­цы, по­ви­ну­ясь это­му тай­но­му зна­ку, на­лег­ли на вес­ла. Не успел вель­мо­жа опом­нить­ся, как ко­рабль уже был да­ле­ко от бе­ре­га, а са­мо­го знат­но­го ро­мея за­ко­ва­ли в кан­да­лы.
Еще до­тем­на они ми­но­ва­ли за­лив и вы­шли в от­кры­тое мо­ре. Дул по­пут­ный ве­тер, греб­цы ра­бо­та­ли вес­ла­ми на со­весть, и ко­рабль стре­ми­тель­но бе­жал по вол­нам. На седь­мой день до­стиг­ли они си­рий­ско­го бе­ре­га и сту­пи­ли на зем­лю, а на три­над­ца­тый мо­ре­ход пред­стал пе­ред Му­а­ви­ей с ра­до­ст­ным из­вес­ти­ем о том, что их хит­рость уда­лась. Вы­слу­шав его, Му­а­вия при­ка­зал при­вес­ти к не­му вель­мо­жу и то­го ку­рай­ши­та, ко­то­ро­го он оскор­бил. И ког­да по­ве­ле­ние его ис­пол­ни­ли, во двор­це со­бра­лись при­бли­жен­ные ха­ли­фа, и каж­дый за­нял свое мес­то.
— Ну что ж, — ска­зал Му­а­вия ку­рай­ши­ту, — от­пла­ти вель­мо­же, ко­то­рый в со­бра­нии знат­ных ро­ме­ев дал те­бе по­ще­чи­ну, что­бы все убе­ди­лись в том, что ха­лиф Му­а­вия не пре­не­брег то­бой, не от­дал твою честь на по­ру­га­ние.
Ку­рай­шит при­бли­зил­ся к вель­мо­же, и Му­а­вия до­ба­вил:
— Смот­ри же, от­дай ров­но столь­ко, сколь­ко по­лу­чил. Не пре­сту­пай пре­дел, по­ло­жен­ный Ал­ла­хом.
Ку­рай­шит отве­сил ро­мей­ско­му вель­мо­же по­ще­чи­ну, а по­том бро­сил­ся к Му­а­вии и стал це­ло­вать ему ру­ки, вос­кли­цая:
— Не на­прас­но мы те­бя над со­бой по­ста­ви­ли, ты оправ­дал на­деж­ды тех, кто вве­рил те­бе свою судь­бу. По­ис­ти­не ты спра­вед­ли­вый влас­ти­тель, пе­ку­щий­ся о сво­их под­дан­ных. – И он про­из­нес еще мно­го по­доб­ных слов, вос­хва­ляя ха­ли­фа Му­а­вию.
Меж тем Му­а­вия обо­шел­ся с вель­мо­жей ми­лос­ти­во: он щед­ро ода­рил его, удос­то­ил лас­ко­вой бе­се­ды и по­зво­лил увес­ти с со­бой ко­вер, и мно­го иных то­ва­ров, а еще дал ему по­да­рок для ро­мей­ско­го ца­ря. И на про­щанье мол­вил так:
— Воз­вра­щай­ся к сво­е­му го­су­да­рю и ска­жи ему: «Царь ара­бов обе­ре­га­ет от те­бя свои гра­ни­цы и за­щи­ща­ет сво­их под­дан­ных, во­лею судь­бы ока­зав­ших­ся в тво­ей влас­ти».
По­том при­ка­зал мо­ре­хо­ду:
— До­ставь его до вхо­да в за­лив.
Знат­но­го ро­мея с по­че­том по­са­ди­ли на ко­рабль. Ве­тер им бла­гоп­ри­ят­ст­во­вал, и на один­над­ца­тый день вда­ли по­ка­за­лась ро­мей­ская зем­ля. Они по­до­шли к вхо­ду в за­лив, ко­то­рый был за­перт це­пя­ми, мо­ре­ход вы­са­дил вель­мо­жу и по­вер­нул на­зад. А вель­мо­жу вмес­те с да­ра­ми не­мед­ля до­ста­ви­ли к им­пе­ра­то­ру.
Царь ро­ме­ев в бла­го­дар­ность за то, что Му­а­вия ми­лос­ти­во обо­шел­ся с его вель­мо­жей, за­пре­тил от­ны­не ко­му-ли­бо оби­жать плен­ных му­суль­ман. А о по­ве­ли­те­ле пра­во­вер­ных ска­зал так:
— Это са­мый хит­рый на све­те царь и са­мый ум­ный араб. По­то­му-то ара­бы и по­ста­ви­ли над со­бой. По­ис­ти­не, если бы он взду­мал за­хва­тить в плен и ме­ня, это ему уда­лось бы.

Пе­ре­вод с араб­ско­го Д. Ми­куль­ско­го

Из кни­ги: Вос­точ­ный аль­ма­нах. Вы­пуск 12 (Песнь сво­бо­ды). Моск­ва, «Ху­до­жест­вен­ная ли­те­ра­ту­ра», 1984 – с. 566-572.



Оставить ответ