Фирдоуси

Все­мир­ная ис­то­рия зна­ет яр­кие, на­сы­щен­ные гроз­ны­ми со­бы­ти­я­ми пе­ри­о­ды, ко­то­рые Сте­фан Цвейг об­раз­но на­звал «звезд­ны­ми ча­са­ми че­ло­ве­чест­ва». В эти эпо­хи са­мые пе­ре­до­вые пред­ста­ви­те­ли сво­е­го вре­ме­ни, те, ко­го спра­вед­ли­во име­ну­ют со­вестью на­род­ной, ост­ро и силь­но пе­ре­жи­вая дра­ма­ти­чес­кие си­ту­а­ции сво­ей эпо­хи, со­зда­ют ве­ли­кие тво­ре­ния че­ло­ве­чес­ко­го ду­ха.

К чис­лу по­доб­ных про­из­ве­де­ний, от­ра­зив­ших в вы­со­ко­ху­до­жест­вен­ной фор­ме ду­хов­ный и об­щест­вен­ный подъ­ем на­ро­дов, от­но­сят­ся: «Ма­хаб­ха­ра­та» и «Ра­ма­я­на», «Или­а­да» и «Одис­сея», «Бо­жест­вен­ная ко­ме­дия» Дан­те и тра­ге­дии Шек­с­пи­ра. В этом ря­ду сто­ит и «Шах-на­ме» ге­ни­аль­но­го Фир­до­уси.

По­эт, взяв­ший се­бе псев­до­ним «Фир­до­уси», что озна­ча­ет «рай­ский», жил и тво­рил в Вос­точ­ном Ира­не, ко­то­рый вхо­дил в те да­ле­кие вре­ме­на в со­став го­су­дар­ст­ва Са­ма­ни­дов, объ­еди­нив­ше­го зем­ли, на ко­то­рых жи­ли пред­ки со­вре­мен­ных тад­жи­ков и пер­сов. Это тер­ри­то­ри­аль­ное един­ст­во двух на­ро­дов про­дол­жа­лось мно­гие сто­ле­тия, и вплоть до XVI ве­ка куль­тур­ное до­сто­я­ние пер­сов и тад­жи­ков бы­ло об­щим.

В го­су­дар­ст­ве Са­ма­ни­дов, по­ли­ти­чес­ки­ми и куль­тур­ны­ми цент­ра­ми ко­то­ро­го бы­ли го­ро­да Бу­ха­ра и Са­мар­канд, в Х ве­ке на ба­зе раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил, го­род­ской жиз­ни и рос­та на­цио­на­ль­но­го са­мо­соз­на­ния на­ро­да в рам­ках той эпо­хи рас­цве­ли на­ука и ху­до­жест­вен­ная ли­те­ра­ту­ра. На тер­ри­то­рии Хо­ра­са­на и Сред­ней Азии жи­ли и тво­ри­ли вы­да­ю­щи­е­ся ма­те­ма­ти­ки Хо­рез­ми (IX в.), Худ­жан­ди (Х в.), ве­ли­кие фи­ло­со­фы и уче­ные Аль-Фа­ра­би (IX в.), Ибн-Си­на (Х-XI вв.) и Би­ру­ни (Х-XI вв.).

В Х ве­ке в сто­ли­це Бу­ха­ре и дру­гих го­ро­дах дер­жа­вы Са­ма­ни­дов бур­но раз­ви­ва­лась ли­те­ра­ту­ра на язы­ке да­ри, ина­че име­ну­е­мом – фар­си. Она по­слу­жи­ла ос­но­вой для даль­ней­ше­го раз­ви­тия клас­си­чес­кой пер­сид­ско-тад­жик­ской по­э­зии: в Х ве­ке был вы­ра­бо­тан и от­шли­фо­ван ли­те­ра­тур­ный язык фар­си, сфор­ми­ро­ва­лись ос­нов­ные жан­ры пер­сид­ско-тад­жик­ской по­э­зии, сло­жи­лась сис­те­ма об­ра­зов с раз­ви­той по­э­ти­чес­кой лек­си­кой и бо­гат­ст­вом ре­че­вых средств, бы­ли ка­но­ни­зи­ро­ва­ны все сти­хотвор­ные мет­ры и их мо­ди­фи­ка­ции.

В этот пе­ри­од в го­су­дар­ст­ве Са­ма­ни­дов тво­ри­ла пле­я­да за­ме­ча­тель­ных по­этов, в про­из­ве­де­ни­ях ко­то­рых на­ря­ду с ха­рак­тер­ны­ми для эпо­хи па­не­ги­ри­ка­ми во­пло­ти­лись идеи и мыс­ли, вол­но­вав­шие пе­ре­до­вых лю­дей то­го вре­ме­ни и от­ра­зив­шие ко­рен­ные ин­те­ре­сы на­ро­да. В по­э­зии до­стиг­ла вы­со­ко­го раз­ви­тия ли­ри­ка фи­ло­соф­ско-эти­чес­ко­го ха­рак­те­ра, про­ник­ну­тая глу­бо­ки­ми раз­думь­я­ми о судь­бе че­ло­ве­ка, о ми­ро­зда­нии и со­ци­аль­ной не­спра­вед­ли­вос­ти.

В VII ве­ке Иран и Сред­няя Азия бы­ли за­во­е­ва­ны Араб­ским ха­ли­фа­том и вклю­че­ны в сфе­ру эко­но­ми­чес­кой, по­ли­ти­чес­кой и куль­тур­но-ду­хов­ной жиз­ни это­го ог­ром­но­го го­су­дар­ст­ва.

Осо­бое рас­прост­ра­не­ние в Х ве­ке по­лу­чи­ло све­де­ние древ­них иран­ских ми­фов и ге­ро­и­чес­ких ска­за­ний в спе­ци­аль­ные сбор­ни­ки, но­сив­шие на­зва­ние «Шах-на­ме» («Кни­га о ша­хах»). При со­став­ле­нии этих про­из­ве­де­ний ши­ро­ко ис­поль­зо­ва­лись на­пи­сан­ные на сред­не­пер­сид­ском язы­ке сво­ды «Ху­дай-на­ме» («Кни­га о ца­рях»), в ко­то­рых на­ря­ду с офи­ци­аль­ной при­двор­ной хро­ни­кой ди­нас­тии Са­са­ни­дов (III-VI вв.) со­дер­жа­лись так­же ми­фы и ска­за­ния иран­ских на­ро­дов.

В те­че­ние Х ве­ка на язы­ке да­ри бы­ло со­став­ле­но три (по сви­де­тель­ст­ву не­ко­то­рых ис­точ­ни­ков — че­ты­ре) про­за­и­чес­ких сво­да «Шах-на­ме», ко­то­рые но­си­ли по­лу­ис­то­ри­чес­кий-по­лу­ху­до­жест­вен­ный ха­рак­тер и не мог­ли не ока­зы­вать долж­но­го эс­те­ти­чес­ко­го воз­дей­ст­вия. Ес­тест­вен­но, в ду­хов­ном ми­ре в это вре­мя со­зре­ла на­сто­я­тель­ная по­треб­ность со­зда­ния ис­тин­но по­э­ти­чес­ких про­из­ве­де­ний о ге­ро­и­чес­ком про­ш­лом на близ­ком ему, род­ном язы­ке. Все это бы­ло обу­с­лов­ле­но, с од­ной сто­ро­ны, все воз­рас­та­ю­щим про­цес­сом про­буж­де­ния на­род­но­го са­мо­соз­на­ния у пред­ков тад­жи­ков и пер­сов, не­об­хо­ди­мостью ду­хов­но­го са­мо­вы­ра­же­ния в фор­ме со­зда­ния ху­до­жест­вен­ной эпи­чес­кой ли­те­ра­ту­ры на язы­ке да­ри; с дру­гой сто­ро­ны, бы­ло про­дик­то­ва­но не­об­хо­ди­мостью кон­со­ли­да­ции внут­рен­них сил стра­ны пе­ред угро­зой ино­зем­но­го втор­же­ния ко­че­вых пле­мен, с ко­то­ры­ми Са­ма­ни­дам при­хо­ди­лось вес­ти бес­пре­рыв­ные вой­ны. Эту слож­ную со­ци­аль­ную си­ту­а­цию чув­ст­во­ва­ли все пе­ре­до­вые пи­са­те­ли и об­щест­вен­ные де­я­те­ли Са­ма­нид­ско­го го­су­дар­ст­ва, и пер­вым, кто по­пы­тал­ся от­ра­зить на­сто­я­тель­ную по­треб­ность об­щест­ва то­го вре­ме­ни, был по­эт Да­ки­ки, по­гиб­ший бу­ду­чи еще со­всем мо­ло­дым (977 г.) и успев­ший на­пи­сать все­го не­сколь­ко ты­сяч бей­тов (дву­сти­ший).

За­вер­шить не­окон­чен­ную ра­бо­ту Да­ки­ки взял­ся Абуль­ка­сим Фир­до­уси, со­здав­ший ге­ни­аль­ную эпо­пею «Шах-на­ме» — ве­нец всей пер­сид­ской и тад­жик­ской по­э­зии.

Ис­то­ри­чес­кий и ис­то­ри­ко-ли­те­ра­тур­ные ис­точ­ни­ки со­об­ща­ют о жиз­ни Фир­до­уси лишь скуд­ные све­де­ния. Из­вест­но, что он ро­дил­ся где-то око­ло 934 го­да, в семье обед­нев­ше­го ди­х­ка­на – пред­ста­ви­те­ля по­лу­пат­ри­ар­халь­ной-по­лу­фе­о­даль­ной зна­ти, тес­ни­мой но­вым клас­сом фе­о­даль­ных зем­лев­ла­дель­цев.

В 994 го­ду, как об этом го­во­рит­ся в за­клю­чи­тель­ной час­ти «Шах-на­ме», Фир­до­уси за­кон­чил пер­вую, не­пол­ную ре­дак­цию сво­е­го про­из­ве­де­ния. За дол­гие го­ды, в те­че­ние ко­то­рых он пи­сал «Шах-на­ме», ему при­шлось ис­пы­тать жес­то­кую нуж­ду. О не­за­вид­ном ма­те­ри­аль­ном по­ло­же­нии ве­ли­ко­го по­эта го­во­рит­ся во мно­гих ли­ри­чес­ких от­ступ­ле­ни­ях, раз­бро­сан­ных по всей ог­ром­ной кни­ге.

Над пер­вой ре­дак­ци­ей по­эт, су­дя по све­де­ни­ям пер­во­ис­точ­ни­ков и текс­та са­мо­го «Шах-на­ме», тру­дил­ся око­ло двад­ца­ти лет. В то вре­мя пра­ви­те­ли осо­бо ода­ри­ва­ли по­этов за по­свя­ще­ние им про­из­ве­де­ний. Од­на­ко Фир­до­уси ока­зал­ся в труд­ном по­ло­же­нии по ря­ду при­чин ис­то­ри­чес­ко­го ха­рак­те­ра. В 992 го­ду (то есть за два го­да до за­вер­ше­ния пер­вой ре­дак­ции «Шах-на­ме») Бу­ха­ра – сто­ли­ца Са­ма­ни­дов, по­ли­ти­ке ко­то­рой отве­чал идей­ный смысл эпо­пеи и на по­кро­ви­тель­ст­во ко­то­рой по­эт имел все ос­но­ва­ния рас­счи­ты­вать, бы­ла взя­та Ка­ра­ха­ни­да­ми – пред­во­ди­те­ля­ми ко­че­вых пле­мен из Се­ми­речья. Воз­на­граж­де­ния он не по­лу­чил. Но ма­те­ри­аль­ные не­взго­ды не ос­та­ви­ли ге­ния. Он не пре­кра­тил ра­бо­ты, при­сту­пив ко вто­рой ре­дак­ции, по объ­ему поч­ти вдвое пре­вос­хо­див­ший пер­во­на­чаль­ную, ко­то­рая бы­ла за­кон­че­на в 1010 го­ду. К это­му вре­ме­ни Са­ма­ни­дов в ка­чест­ве пра­ви­те­ля Хо­ра­са­на и час­ти Сред­ней Азии сме­нил мо­гу­щест­вен­ный влас­ти­тель Газ­ны сул­тан Мах­муд (997-1030 гг.) — за­во­е­ва­тель Се­вер­ной Ин­дии. Он отверг тво­ре­ние Фир­до­уси.

Су­щест­ву­ет мно­го ле­генд о при­чи­нах кон­флик­та меж­ду ге­ни­аль­ным по­этом и гроз­ным ти­ра­ном. Од­на из них бы­ла по­э­ти­чес­ки об­ра­бо­та­на ве­ли­ким не­мец­ким ро­ман­ти­ком Ген­ри­хом Гей­не. Со­глас­но этой ле­ген­де, сул­тан обе­щал по­эту за­пла­тить за каж­дое дву­сти­шие по зо­ло­той мо­не­те. Од­на­ко, как ока­за­лось по при­бы­тии ка­ра­ва­на от Мах­му­да и вскры­тии тю­ков, — зо­ло­то бы­ло за­ме­не­но се­реб­ром. Оскор­блен­ный по­эт, ко­то­рый, по пре­да­нию, буд­то бы в то вре­мя на­хо­дил­ся в ба­не, раз­де­лил эти день­ги на три час­ти: од­ну вру­чил бан­щи­ку, дру­гую – лю­дям ка­ра­ва­на, а на третью ку­пил про­хла­ди­тель­ные на­пит­ки. Это был про­тест и вы­зов дес­по­тич­но­му пра­ви­те­лю. Коз­ни сул­та­на на этом не пре­кра­ти­лись. Он при­ка­зал на­ка­зать по­эта – бро­сить его под но­ги сло­ну. Фир­до­уси бе­жал из род­ных мест и мно­го лет про­вел в ски­та­ни­ях. Лишь в ста­рос­ти он ре­шил вер­нуть­ся на ро­ди­ну.

Од­наж­ды глав­ный ми­нистр в при­сут­ст­вии Мах­му­да про­из­нес дву­сти­шие из ве­ли­кой по­эмы. Сул­тан, сме­нив гнев на ми­лость, ре­шил воз­на­гра­дить по­эта. Но ког­да ка­ра­ван с да­ра­ми вхо­дил в во­ро­та го­ро­да, из про­ти­во­по­лож­ных во­рот это­го же го­ро­да вы­нес­ли но­сил­ки с те­лом по­кой­но­го Фир­до­уси.

Ве­ли­кий по­эт, вос­пев­ший борь­бу за от­чиз­ну, рез­ко осуж­дал жес­то­кость и кро­воп­ро­ли­тие, про­слав­лял спра­вед­ли­вых пра­ви­те­лей и про­с­тых лю­дей, при­зы­вал це­нить «тех, кто за­ра­ба­ты­ва­ет тру­дом хлеб на­сущ­ный». В то вре­мя как сул­тан тво­рил без­за­ко­ние, Фир­до­уси же с осо­бой си­лой про­воз­гла­шал гимн за­кон­нос­ти и пра­во­по­ряд­ку, при­зы­вал це­нить жизнь как ве­ли­чай­шее бла­го. Идей­ная ос­но­ва, весь строй мыс­лей и фи­ло­со­фия «Шах-на­ме» ре­ши­тель­но про­ти­во­сто­я­ли по­ли­ти­ке Мах­му­да и ему по­доб­ных, по­ли­ти­ке кро­воп­ро­ли­тия, про­из­во­ла и бес­пра­вия.

«Шах-на­ме» — это об­шир­ная, мно­гог­ран­ная сти­хотвор­ная эпо­пея. В те­че­ние ты­ся­че­ле­тия она мно­го­крат­но пе­ре­пи­сы­ва­лась, в ре­зуль­та­те че­го об­ра­зо­ва­лось мно­го но­вых на­сло­е­ний. Ко­ли­чест­во бей­тов в раз­лич­ных ва­ри­ан­тах «Шах-на­ме» ко­леб­лет­ся от со­ро­ка до двад­ца­ти ты­сяч.

Ком­по­зи­ция «Шах-на­ме» та­ко­ва: по­эма со­сто­ит из опи­са­ний пя­ти­де­ся­ти цар­ст­во­ва­ний, на­чи­ная от ца­рей ле­ген­дар­ных и кон­чая лич­нос­тя­ми ис­то­ри­чес­ки­ми. Не­ко­то­рые эпи­зо­ды, как, на­при­мер, раз­де­лы о са­са­нид­ских ша­хах, со­дер­жат все­го лишь не­сколь­ко де­сят­ков дву­сти­ший, иные же раз­де­лы на­счи­ты­ва­ют бо­лее пя­ти ты­сяч. В от­дель­ные из них ав­тор вклю­чил са­мос­то­я­тель­ные по­эмы ге­ро­и­чес­ко­го или ро­ман­ти­чес­ко­го ха­рак­те­ра, не­ред­ко весь­ма круп­ные по объ­ему. Имен­но они вслед­ст­вие сво­ей ху­до­жест­вен­ной си­лы и об­раз­нос­ти, по­э­ти­чес­кой воз­вы­шен­нос­ти, при­о­бре­ли наиболь­шую по­пу­ляр­ность. Та­ко­вы, на­при­мер, «Рус­там и Сух­раб», «Си­я­вуш», вклю­чен­ные в по­вест­во­ва­ние о цар­ст­во­ва­нии Кей-Ка­ву­са.

Каж­дый раз­дел пред­ва­ря­ет­ся трон­ной речью, как, на­при­мер, речь Бах­рам Гу­ра. В этом об­ра­ще­нии к ве­ли­ким ми­ра се­го и про­с­тым лю­дям всту­па­ю­щий на пре­стол влас­те­лин со­об­ща­ет о гря­ду­щих вре­ме­нах его прав­ле­ния.

В за­клю­чи­тель­ной час­ти каж­до­го раз­де­ла по­эт ус­та­ми уми­ра­ю­ще­го ша­ха из­ла­га­ет пред­смерт­ное за­ве­ща­ние – на­став­ле­ние на­след­ни­ку. Ес­тест­вен­но, в этих на­зи­да­ния ска­зы­ва­ет­ся клас­со­вая огра­ни­чен­ность эпо­хи. Од­на­ко на­ря­ду с пес­си­мис­ти­чес­ки­ми нот­ка­ми о брен­нос­ти ми­ра в них со­дер­жат­ся при­зы­вы быть спра­вед­ли­вы­ми и не оби­жать под­дан­ных, за­бо­тить­ся о про­цве­та­нии стра­ны.

Кни­ги о цар­ст­во­ва­ни­ях и вклю­чен­ные  в них по­эмы име­ют свое­об­раз­ную фор­му с обя­за­тель­ным на­ча­лом и кон­цов­кой, не пов­то­ря­ю­щи­ми­ся бук­валь­но, а да­ны в раз­лич­ных ва­ри­ан­тах в за­ви­си­мос­ти от фа­бу­лы.

Ха­рак­тер­но, что, в от­ли­чие от книг всех сред­не­ве­ко­вых пер­сид­ских по­этов, Фир­до­уси не­по­сред­ст­вен­но за сла­во­с­ло­ви­ем бо­гу по­ме­ща­ет по­хва­лу ра­зу­му, а зна­чит, ре­аль­нос­ти. Ав­тор не­од­но­крат­но вос­хва­ля­ет че­ло­ве­чес­кие зна­ния.

Вся эпо­пея Фир­до­уси про­ни­за­на од­ной, глав­ной фи­ло­соф­ской иде­ей – это борь­ба добра про­тив зла. Си­лам добра, воз­глав­ля­е­мым вер­хов­ным бо­жест­вом Аху­ра­маз­дой, про­ти­во­сто­ят пол­чи­ща злых сил, гла­вой ко­то­рых яв­ля­ет­ся Ах­ри­ман. Иран­цы в «Шах-на­ме» оли­цет­во­ря­ют доброе на­ча­ло, их вра­ги – злое; не­безын­те­рес­но, что те из иран­цев, ко­то­рые вы­бра­ли для се­бя не­пра­вый путь, изо­бра­жа­ют­ся как сту­пив­шие на сте­зю Ах­ри­ма­на.

Злой дух в «Шах-на­ме» вы­сту­па­ет в раз­ном об­личье, он не всег­да дей­ст­ву­ет сам, а боль­шей частью ис­пол­не­ние сво­их не­чес­ти­вых за­мыс­лов по­ру­ча­ет ди­вам, не­чис­той си­ле, вы­сту­па­ю­щей в об­ра­зе по­лу­че­ло­ве­ка-по­лу­чу­до­ви­ща.

Ца­ре­вич Зах­хак, пи­шет Фир­до­уси, был бла­го­род­ный и бо­го­бо­яз­нен­ный юно­ша, но его со­вра­тил Иб­лис (са­та­на), и он убил от­ца, за­хва­тил пре­стол и стал истреб­лять со­оте­чест­вен­ни­ков – иран­цев. Он про­цар­ст­во­вал ты­ся­чу лет, по­ка си­лы добра во гла­ве с по­том­ком ца­рей Фа­ри­ду­ном и куз­не­цом Ка­вой не сверг­ли его.

Глав­ная мысль «Шах-на­ме» — это про­слав­ле­ние род­ной стра­ны, вос­тор­жен­ный гимн Ира­ну, при­зыв к еди­не­нию раз­роз­нен­ных сил, к цент­ра­ли­за­ции во имя от­ра­же­ния ино­зем­ных на­шест­вий, на бла­го стра­ны. Иран­ские пра­ви­те­ли – ге­рои «Шах-на­ме» ни ра­зу, по за­мыс­лу Фир­до­уси, не на­чи­на­ют не­спра­вед­ли­вые вой­ны, они всег­да пра­вая сто­ро­на, будь их вра­га­ми ту­ран­цы, ви­зан­тий­цы или иные на­род­нос­ти.

Бо­га­ты­ри и ви­тя­зи в «Шах-на­ме» без­за­вет­но пре­да­ны род­ной стра­не и ша­ху, оли­цет­во­ря­ю­ще­му для них от­чиз­ну. Бу­ду­чи не­за­слу­жен­но оби­же­ны пра­ви­те­лем, бо­га­ты­ри про­ща­ют оскор­бле­ния во имя ин­те­ре­сов от­чиз­ны.

Вряд ли бу­дет пре­уве­ли­че­ни­ем утверж­дать, что имен­но Рус­там – глав­ный пер­со­наж  «Шах-на­ме», а не влас­ти­те­ли, в вой­ске ко­то­рых он на­хо­дит­ся. В его об­ра­зе ав­тор во­пло­тил свои пред­став­ле­ния об иде­аль­ном ге­рое. Рус­там на­де­лен бо­га­тыр­ской си­лой, он спо­со­бен сверг­нуть лю­бо­го ша­ха, он силь­нее влас­те­ли­на, хо­тя эта си­ла пред­став­ле­на в фи­зи­чес­ком пре­вос­ход­ст­ве, он за шесть­сот дол­гих лет жиз­ни мно­гих пе­ре­жил из них. Тем не ме­нее, со­глас­но воз­зре­ни­ям Фир­до­уси, цар­ст­во­вать мо­жет лишь от­прыск ца­рей, на­де­лен­ный фар­ром, бо­жест­вен­ной бла­го­датью, осе­ня­ю­щей в ви­де ним­ба, но­си­те­лей вер­хов­ной влас­ти.

Рус­там в «Шах-на­ме» не без­молв­ный раб, а са­мос­то­я­тель­ная лич­ность, на­де­лен­ная ог­ром­ным чув­ст­вом соб­ст­вен­но­го до­сто­ин­ст­ва, со­зна­ю­щая свою си­лу и мощь. Та­ким изо­бра­жа­ет его Фир­до­уси в сце­не, в ко­то­рой шах Кей-Ка­вус осы­пал его бранью и угро­за­ми за опоз­да­ние на не­сколь­ко дней, ког­да был вы­зван для по­хо­да про­тив Сух­ра­ба.

Хо­тя Рус­там и вер­ный вас­сал и по­дан­ный, он не по­зво­ля­ет ни­ко­му уни­зить свою честь и до­сто­ин­ст­во, и вот как он отве­ча­ет вспыль­чи­во­му влас­те­ли­ну:

Шаг­нул и ша­ху в ярос­ти ска­зал:

«Зря на ме­ня ты гне­вом вос­пы­лал!

Без­умен ты, твои по­ступ­ки ди­ки,

Ты не­до­сто­ин зва­ния вла­ды­ки!..

Ког­да ме­ня из­брать хо­те­ли ша­хом

Бо­га­ты­ри, ох­ва­чен­ные стра­хом,

Я да­же не взгля­нул на шах­ский трон.

Был мной обы­чай со­блю­ден.

А ведь, ког­да бы взял ве­нец и власть я,

Ты б не имел ве­ли­чия и счастья».

Рус­там по­ки­да­ет ша­ха, но вель­мо­жи и ви­тя­зи по­сы­ла­ют к не­му муд­ро­го Гу­дар­за, ко­то­рый уго­ва­ри­ва­ет раз­гне­ван­но­го бо­га­ты­ря прос­тить ша­ха во имя спа­се­ния Ира­на.

По­эт утверж­да­ет пре­вос­ход­ст­во на­род­но­го ге­роя и лю­бим­ца Рус­та­ма над ша­хом. Ве­ли­чие Рус­та­ма, с од­ной сто­ро­ны, и ни­что­жест­во влас­те­ли­на – с дру­гой, со всей мощью сво­е­го та­лан­та Фир­до­уси изоб­ра­зил и в со­бы­ти­ях, про­шед­ших меж­ду Рус­та­мом и Ис­фан­ди­а­ром. Ху­до­жест­вен­ное раз­ре­ше­ние и мо­ти­ви­ров­ка кон­флик­та в дан­ном слу­чае на­мно­го слож­нее, по­сколь­ку Ис­фан­ди­яр вы­сту­па­ет как по­ло­жи­тель­ный ге­рой, к ко­то­ро­му пи­та­ет рас­по­ло­же­ние сам ав­тор.

Фир­до­уси изо­бра­жа­ет во­ору­жен­ные столк­но­ве­ния как ве­ли­чай­шие бед­ст­вия для на­ро­да, стра­да­ю­ще­го не толь­ко от вра­жес­ко­го на­шест­вия, но и от во­и­нов сво­ей стра­ны, ко­то­рые оби­ра­ли во вре­мя по­хо­дов мир­ных жи­те­лей, вы­тап­ты­ва­ли их по­се­вы. По­эт глу­бо­ко пе­ре­жи­ва­ет участь тру­же­ни­ков, он скор­бит об их до­ле, и его от­но­ше­ние к то­му от­ра­зи­лось в «Шах-на­ме» в фор­ме при­ка­зов, ко­то­рые из­да­ют пра­ви­те­ли пе­ред по­хо­да­ми.

Об этом же сви­де­тель­ст­ву­ет и дру­гой при­мер: во вре­мя по­хо­да в Ма­лую Азия шах Хос­ров Ану­шир­ван ве­лел каз­нить во­и­на, по­смев­ше­го ото­брать у зем­лев­ла­дель­ца ме­шок со­ло­мы. И по­эт-гу­ма­нист ви­дит в по­доб­ном по­ступ­ке пра­ви­те­ля факт ве­ли­чай­шей спра­вед­ли­вос­ти.

В сво­ей со­ци­аль­ной уто­пии Фир­до­уси при­зы­ва­ет влас­те­ли­нов за­бо­тить­ся о не­тру­до­с­по­соб­ных чле­нах об­щест­ва, о си­ро­тах и вдо­вах, ста­ри­ках и ин­ва­ли­дах. И опять-та­ки, по­доб­ные сце­ны, где ша­хи про­яв­ля­ют о сво­их под­дан­ных за­бо­ту, на­до вос­при­ни­мать не как от­ра­же­ние дей­ст­ви­тель­но­го по­ло­же­ния ве­щей, а лишь как вы­ра­же­ние воз­зре­ний са­мо­го ав­то­ра.

Та­ков Фир­до­уси – ве­ли­кий че­ло­ве­ко­лю­бец, су­мев­ший, ос­та­ва­ясь сы­ном сво­ей су­ро­вой эпо­хи, со­здать стро­ки, пол­ные бла­го­род­но­го не­го­до­ва­ния, ис­крен­не­го со­стра­да­ния, не­под­дель­ной добро­ты и по­ни­ма­ния че­ло­ве­чес­ких нужд, за­бот, на­дежд и стрем­ле­ний.

Пол­ностью по­эма «Шах-на­ме» на рус­ский язык еще не пе­ре­ве­де­на, од­на­ко от­дель­ные, ра­нее пе­ре­ве­ден­ные от­рыв­ки поль­зу­ют­ся ог­ром­ной по­пу­ляр­ностью сре­ди рус­ско­языч­ных чи­та­те­лей, лю­би­те­лей ли­те­ра­ту­ры, а так­же ми­ро­вой про­грес­сив­ной об­щест­вен­нос­ти.